Спотыкаясь о счастье - [80]

Кое-какие из общепринятых представлений о счастье подозрительно похожи на суперрепликацию ложных убеждений. Рассмотрим, к примеру, деньги. Если вы когда-нибудь пытались что-то продать, наверняка вы пытались продать это как можно дороже. А покупатели, вероятно, пытались купить это как можно дешевле. Обе стороны сделки полагали, что станут богаче, если в результате останутся с бóльшим количеством денег на руках. И это предположение служит основой нашего экономического образа действий. Однако научных фактов, подтверждающих его, существует гораздо меньше, чем можно ожидать. Экономисты и психологи не один десяток лет изучали связь между богатством и счастьем и пришли к выводу, что богатство увеличивает счастье, когда из крайней бедности поднимает человека до уровня среднего класса, но после этого уровень благосостояния почти не влияет на счастье{305}. Американцы, зарабатывающие 50 000 долларов в год, намного счастливее тех, кто зарабатывает 10 000 долларов, но американцы, зарабатывающие в год 5 млн, ненамного счастливее тех, кто зарабатывает 100 000 долларов. Люди, живущие в бедных государствах, намного несчастнее тех, кто живет в умеренно богатых, но последние ненамного несчастнее тех, кто живет в очень богатых. Экономисты объясняют, что богатству свойствен «спад предельной полезности», что, по-человечески говоря, означает: плохо быть голодным, замерзшим, больным, усталым и запуганным, но если вы однажды смогли купить избавление от всего этого, остальные ваши деньги представляют собой груду бесполезной бумаги[75].

Поэтому, заработав столько денег, сколько нужно для действительного счастья, мы бросаем работу и наслаждаемся им, так? Не так. Люди, живущие в богатых государствах, обычно трудятся долго и упорно, чтобы заработать денег больше, чем когда-нибудь смогут извлечь из них удовольствия{306}. И это обстоятельство удивляет нас куда меньше, чем следовало бы. Крысу, конечно, можно заставить бежать по лабиринту, в конце которого припрятана награда в виде кусочка сыра. Но если завалить крысу сыром, она не шевельнет и лапкой – даже ради кусочка самого лучшего из сыров. Если мы уже наелись блинчиков до отвала, еще парочка удовольствия не доставит, следовательно, мы перестаем их добывать и потреблять. Но с деньгами, кажется, дело обстоит иначе. Как писал в 1776 г. Адам Смит, отец современной экономики: «Стремление к пище ограничивается у каждого человека небольшой вместимостью человеческого желудка, но стремление к удобству и украшению жилища, одежды, домашней обстановки и утвари не имеет, по-видимому, предела или определенных границ»[76].

Если и еда, и деньги перестают при своем избытке доставлять удовольствие, почему же мы, прекращая набивать желудки, продолжаем набивать карманы? Адам Смит нашел ответ. И начал с признания того, что большинство из нас так или иначе подозревает: богатство не всегда становится источником человеческого счастья.

В том, что составляет истинное счастье человеческой жизни, [бедные] ничуть не ниже тех, кто, казалось бы, настолько выше их. Покой тела и мир в мыслях равно желанны всем категориям общества, и нищий, который греется на солнце на обочине дороги, владеет тем спокойствием, за которое сражаются короли{307}.

Звучит прекрасно, но если это так, тогда мы все находимся в большом затруднении. Если богатые короли не счастливее нищих бродяг, зачем в таком случае нищие должны переставать греться на солнце и работать, чтобы стать богатыми королями? Если никто не хочет быть богатым, перед нами встает серьезная экономическая проблема, потому что для процветания экономики необходимо, чтобы люди постоянно получали и потребляли товары и услуги, предоставляемые другими людьми. Рыночная экономика требует от нас неутолимой жажды обладания вещами, и если каждый будет удовлетворен тем, что уже имеет, она рухнет. Но хотя это и важная экономическая проблема, важной человеческой проблемой она не будет. Председатель Федеральной резервной системы может просыпаться по утрам с желанием делать то, чего хочет экономика, но большинство из нас встает с желанием делать то, чего хотим мы, то есть основные потребности экономики и наши основные потребности – это вовсе не одно и то же. Но что в таком случае заставляет людей трудиться, чтобы удовлетворять потребности экономики, а не собственные? Подобно многим мыслителям, Смит полагал, что люди хотят только одного – счастья, и, следовательно, экономика будет развиваться и процветать, только если люди будут введены в заблуждение и поверят, что богатство сделает их счастливыми{308}. В этом случае – и только в этом случае, – когда они придерживаются этого ложного убеждения, они будут производить, добывать и потреблять – делать все необходимое для поддержки экономики.

Удовольствия от богатства и величия… поражают воображение, как нечто грандиозное, прекрасное и достойное, достижение коего стоит всего того тяжелого труда и забот, которые мы ему посвящаем… Этот обман пробуждает и держит в непрерывном движении индустрию человеческого рода. Он изначально побуждал людей возделывать землю, строить дома, основывать города и государства, создавать и совершенствовать науки и искусства, которые облагораживают и украшают жизнь, что совершенно изменило сам вид земного шара: превратило дикие леса в приятные глазу, цветущие поля и сделало нехоженый бесплодный океан новым фондом пропитания и великой столбовой дорогой, связавшей разные народы Земли