Способность любить - [54]

Сравнительно недавно в психологической литературе была предпринята попытка прояснить значение терминов «аномальный» и «нормальный» с помощью понятия «при­способление». Под приспособлением мы не имеем в виду психологическое смирение с неизбежным, своего рода сто­ическое принятие болезней, унаследованных плотью.

В клинической психологии мы используем этот термин, как его используют инженеры. Механизм создается таким образом, чтобы он смог выдержать все возможные напря­жения и продолжать функционировать. Хорошо приспо­собленным, нормальным человеком мы считаем того, кто достиг определенного равновесия между своими потребно­стями и возможностями их удовлетворения, с одной сторо­ны, и своими социальными возможностями и существую­щими запретами, с другой. Хорошее приспособление — это действующее, или эффективное, или очень удачное равно­весие между тем, что человек представляет миру, и тем, чего ожидает от него мир. Если две эти стороны могут сли­ваться таким образом, что человек получает удовлетворе­ние от жизни и не доставляет обществу больших неприят­ностей, мы считаем такого человека «нормальным», или «хорошо приспособленным».

Нормальный человек ставит перед собой и преследует разумные цели. Под «разумными» в данном контексте мы имеем в виду цели, которые являются результатом мысли. Нормальный человек достаточно обдумал свои цели, чтобы знать, что они для него, вероятно, хороши. Конечно, к это­му имеет прямое отношение жизненный опыт. Молодой человек может ставить перед собой нереальные цели, на­пример, победить в турнире, к которому он не готов, и нам это не покажется ненормальным. Этот молодой человек не неразумен — ему просто не хватает опыта. Но если в трид­цать и сорок лет он по-прежнему ставит перед собой цели такого рода, мы начинаем поглядывать на него искоса. Мы считаем, что к такому возрасту он уже должен знать, что для него хорошо. То, что дошкольник хочет стать ковбоем или пожарным, приводит нас в отчаяние не больше, чем романтическое стремление подростка путешествовать по миру на грузовом пароходе; или если преуспевающий бизнесмен говорит о своей мечте стать бродягой и трактирным попро­шайкой. Мечты детей и взрослых — одно дело, решения — совсем другое.

Ничего обязывающего в мечтах нет. Такие праздные мысли не порождают цели, которые могли бы заставить нас действовать. В сущности, неудача в достижении таких це­лей была бы лучше успеха, если бы он нас ждал; неудача спасает от катастрофы, связанной с таким успехом. Как часто мы мечтаем: «Если бы только мне не пришлось зарабаты­вать себе на жизнь, если бы у меня был миллион и я смог бы уйти в отставку, у меня не было бы никаких проблем. Моя единственная проблема в том, что мне никогда не хва­тает денег». Как ни удивительно, но подобные люди часто осуществляют свое желание, но через короткое время на­чинают распадаться на куски, просто потому что больше не работают, ни к чему не стремятся, не ставят перед собой цели, которые имели для них смысл и были важны.

Как мы сказали, нормальная личность относительно сво­бодна в преследовании своих целей. Невротическая лич­ность — прямая противоположность. Такой человек не сво­боден. Он одержим, им правят внутренние силы, которые он не в состоянии контролировать, силы, которые не дают ему работать ради достижения разумных целей, а во многих случаях даже не дают разумно выбрать эти цели.

Проверка реальностью

Теперь необходимо сделать еще одно уточнение — прове­сти различие между «невротиком» и «психотиком». «Психо- тик» — профессиональный термин для обозначения того, что в разговорной речи мы называем безумием, и отличительный признак психотика — утрата связи с реальностью. Он видит или слышит как реальное то, что происходит только в его воображении и что мы называем галлюцинациями. Или он неверно истолковывает, интерпретирует то, что на самом деле происходит вокруг него, до такой степени, что не только ис­пытывает страдания, но и может причинить серьезные не­приятности другим. Он может увидеть двух говорящих, за­ключить, что они договариваются его убить, убежать в ужасе и спрятаться. Или напасть на предполагаемых врагов, считая, что тем самым спасает свою жизнь. Это опасное психотичес­кое поведение, и связано оно в неверной интерпретацией дей­ствительности, с полным разрывом с реальностью.

С другой стороны, невротик такого разрыва с действи­тельностью не испытывает. Его поведение не обязательно странное или необычное в каком-то отношении. Часто его не отличить от окружающих, потому что он вырабатывает защиту, позволяющую ему держать психологические труд­ности в самом себе. Мы и сами помогаем невротику со­хранять тайну. В повседневном поведении мы не диагнос­тируем других, а скорее судим о них на основании того, что мы к ним испытываем. О человеке, который нам нра­вится или который нам близок, мы говорим: у него есть мужество придерживаться своих убеждений, он принци­пиален. Но если этот человек нам не нравится или может своим поведением причинить нам неприятности, мы то же самое поведение называем упрямством. В обоих случа­ях диагностическая картина одна и та же — человек пси­хологически негибок. Но в зависимости от того, удовлет­воряет или не удовлетворяет нас поведение этого челове­ка, мы его принимаем или нет.