Спортсмены - [116]
Хергиани родился в 1933 году. Михаилом его стали называть русские, от рождения он Чхумлиан, дома же вслед за отцом его стали звать Минан. Так у простого парнишки из Местиа, словно у титулованной особы, появилось целых три имени. Если же обратиться к спортивным титулам, их у него будет дай боже!..
Примерно в это же время односельчанин Гио Нигуриани стал первым сваном, узнавшим, что такое альпинизм. С этим событием совпал и прилет в Местию первого рейсового самолета, выход первого номера местной газеты.
Еще два года… Михаил топает пухленькими ножками по шиферным плитам дворика, прислушивается к незнакомым звукам автомобильного клаксона. Дорога соединила Местию с Сухуми. До этого и зимой и летом все перевозили только на санях. На девять снежных месяцев Сванетия бывала отрезана от мира.
Вершины стояли над колыбелью свана, всем его детством. Черноглазый, остриженный под нулевку парнишечка часами мог разглядывать вставленные под стекло дипломы своего отца, дядей Габриэля и Бекну. А там повел шершавым пальчиком, разбирая вязь грузинского алфавита. Вот они какие, его родичи! Это они — один, и другой, и третий Хергиани — названы в почетных грамотах старейшего в стране Грузинского альпклуба, в приказах командования Закфронта.
Габриэль и Бекну не только партизанили в тылу у немцев, вели неозначенными на картах тропами горных стрелков Советской Армии. В самый трудный февраль — месяц, когда весь массив Эльбруса в броне натечного льда, — восходят они на его макушку. И это не просто восхождение, не просто спорт. Вместе с русскими товарищами по восхождениям мирных и военных лет Сашей Гусевым, Колей Гусаком, Сашей Сидоренко пинками табельных армейских валенок сбрасывают сваны свастику с вершины Эльбруса, а затем водружают Государственный флаг СССР. С ними русская Люба Коротаева, украинец Женя Белецкий, армянин Никита Петросов, еврей Леня Келье.
Мы вынуждены поправить здесь отечественных историков физической культуры. Среди всех сельских спортсменов страны не подмосковным и горьковским лыжникам, как утверждают историки, но именно сванам, именно Габриэлю и Бекну Хергиани первым вручают жетоны мастера спорта (1940 г.), потом и другие — с надписью «Заслуженный мастер спорта СССР» (1950 г.)[11].
— Дай мне поносить его, батоно Бекну, — выпрашивал Миша.
— Это тебе не брошка, Минан. Заработать надо.
Только и выпросил Миша снимок… Двурогая вершина. Ползущий по склонам пунктир. Слова — «Путь Габриэля Хергиани». Тогда это был самый трудный из всех пройденных маршрутов на Ушбу. Куда, честно говоря, нет легких маршрутов. А габриэлевский вариант был нацелен точно по линии падения воды, левее Мазерской зазубрины.
Не раз бегал с мальчишками Миша в ближнее село Ушхванари. За околицей, словно распахивающиеся ворота, раздвигались тяжкие стены хребтов. За ними обрывался мир духовитых лугов, вкусно пахнущего сена, деловито жужжащих шмелей. Ты вступаешь, мальчишка, в чертоги самой богини Дали… Лед. Камень. Высота. Свист ветра. Треск льда. Тревожное эхо лавин.
И выше всех, на изумрудном цоколе глетчеров — Ушба.
Отец тоже хаживал на Ушбу, и Минан терпеливо дожидался своего часа, пока не перетаскают они все сено в зимний дарбаз, расчистят на потолке люк, в который будут сбрасывать корм зимующему тут же, в жилье, скоту.
— Пустишь теперь меня на гору, отец? Ну, пожалуйста…
Отец испытующе оглядел парнишку. Эх, сынок-сынок! Дитя малое! Думаешь небось, что альпинизм сплошной почет, реки араки в честь победителя, грамоты, звания. Так думаешь?..
И сын выжидал. И отец размышлял. И оба молчали. Но вели безмолвную дискуссию. «Да?» — «Нет!» — «Позволь?» — «Не позволю!» — «Сам ведь на вершины ходишь». — «Потому тебя и не пускаю».
— Непростое это дело — гора Минан, — оборвал молчание отец, — ох и трудное. Соображать надо. Думать перед каждым шагом. И не бояться. Чтоб не начал ходить, как говорит русский альпинист, коленками назад.
Миша поглядел на ноги. На отца.
— А ты сделай мне экзамен, как в школе.
— Думать буду.
Утром, когда отец ладил кеври, этакую сванетскую борону, в раме которой вместо железных зубцов острые валуны, Михаил потихоньку забрался на чердак зимнего жилья — мачуба. Легко балансируя руками, перебежал по деревянной стремянке в боевую башню.
Через бойницу Михаил вылез на верх башни. Потрогал руками кладку. Выбрался на плоскую кровлю, встал на балюстраду и замер зажмурившись. Все, что внизу, стало махоньким. Все, что вверху, ужасающе громадным. Стоял и не мог заставить себя сдвинуться. Такое бывает. У многих и не проходит.
— Уж не подняться ли за тобой, дорогой мой орел вершин? — с ехидством осведомился отец. — Лучше совершай восхождения на стога сена. А мы тебе теплого да мягкого навозца от коровушек подстелем. Ну как, сынок мой любимый?
Ответа не последовало. Хергиани-младший только зыркнул потемневшими, округлившимися, как у хищной птицы, глазами. Выпрямился в рост. Осторожно, но не останавливаясь, обошел башню по узкой балюстраде. «Нате вам!» Засунул руки в карманы, напустил небрежности, повторил обход по всему кругу. «Кушайте на здоровье!» И по третьему заходу, привстав, на одних носочках, танцующей походкой по ослизлым камням и, замкнув круг, деловито сплюнул с таким расчетом, чтобы все видели — ему лично на это наплевать. «Так кому навоз подкладывать?»
Настоящий том содержит в себе произведения разных авторов посвящённые работе органов госбезопасности, разведки и милиции СССР в разное время исторической действительности. Содержание: 1. Борис Михайлович Блантер: Схватка со злом 2. Аркадий Иосифович Ваксберг: Преступник будет найден 3. Рогнеда Тихоновна Волконская: Пианист из Риги 4. Теодор Кириллович Гладков: Последняя акция Лоренца 5. Вениамин Дмитриевич Дмитриев: Тайна янтарной комнаты 6. Лазарь Викторович Карелин: Младший советник юстиции 7.
«ИСКАТЕЛЬ» — советский и российский литературный альманах. Издается с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах — литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года — независимое издание.В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах — ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически.
Человек относится к биологическому виду, поэтому он подчиняется тем же закономерностям, что и другие представители животного царства. Это справедливо в отношении не только процессов, происходящих в наших клетках, тканях и органах, но и нашего поведения – как индивидуального, так и социального. Его изучают не только биологи и медики, но и социологи, и психологи, а также представители других гуманитарных дисциплин. На обширнейшем материале, подтверждая его примерами из медицины, истории, литературы и живописи, автор анализирует вопросы, находящиеся на стыке биологии, эндокринологии и психологии, и показывает, что в основе поведения человека лежат биологические механизмы, в том числе гормональные.
О жизни Николая Кузнецова уже написана не одна книга, ему посвящены пьесы и кинофильмы, о нем сложены песни, в нескольких городах страны ему поставлены памятники, его имя носят сотни пионерских отрядов и дружин.И все-таки интерес к жизни и делам легендарного советского разведчика в годы Великой Отечественной войны не ослабевает.Вот почему бывший заместитель командира отряда «Победители» по разведке, старый чекист Александр Александрович Лукин и литератор Теодор Кириллович Гладков сочли своим долгом написать биографию Николая Ивановича Кузнецова для серии «Жизнь замечательных людей».
Абвер, СД, Гестапо – хотя эти аббревиатуры, некогда наводившие ужас на всю Европу, известны каждому, история спецслужб Третьего Рейха до сих пор полна тайн, мифов и «черных пятен». По сей день продолжают поступать всё новые сведения об их преступлениях, новые подробности секретных операций и сложнейших многоходовых разведигр – и лишь в последние годы, когда разрозненные фрагменты начинают, наконец, складываться в единое целое, становятся окончательно ясны подлинные масштабы их деятельности и то, насколько плотной сетью они опутали весь мир, насколько силен и опасен был враг, которого 65 лет назад одолели наши деды и прадеды.Эта книга позволит вам заглянуть в «святая святых» гитлеровских спецслужб – не только общеизвестных, но и сверхсекретных структур, о существовании которых зачастую не подозревали даже нацистские бонзы – Forschungsam (служба радиоперехвата), Chiffrierabteilung (Шифровальный центр), Ausland Organisation-AO («Заграничная организация НСДАП»)
В жизни разведчика многое порой происходит совсем не так, как в кино. Но сражения бойцов «невидимого фронта» не становятся от этого менее захватывающими и драматичными.Один из лучших разведчиков времен Великой Отечественной войны — Герой Советского Союза Николай Кузнецов, он же обер-лейтенант вермахта Пауль Зиберт.Люди, близко знавшие Кузнецова-разведчика, действовавшие вместе с ним во вражеском тылу, отмечая такие его качества, как изумительные лингвистические способности, умение молниеносно перевоплощаться, обаяние, находчивость, мужество, ставили на первое место в его характере собранность и выдержку.Каков же он, жизненный и боевой путь уроженца небольшой уральской деревушки? Что мы сегодня знаем достоверно о гибели Кузнецова и его группы?
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.