Спортсмены - [110]

— Я уже круг десятый пошла, обернулась, а он, бедный, весь запарился, а на одиннадцатом гляжу — зашатался и к сугробу. — И рассказывает этот случай без издевки. Конечно, сначала хотелось проучить парня, чтоб знал, с кем тягается, а потом жалко его стало.

О надвигающейся мировой известности Инги никто из родных не подозревал. Когда ей было лет 12, в семье полушутя-полусерьезно обсуждался вопрос об Ингиных занятиях спортом (это после того, как ей предложили заниматься в гребной секции). Вот мать и говорит:

— Надо выбрать что-нибудь полегче, например лыжи. — Ничего себе полегче, да? А бабушка тут же:

— Ну, к черту лыжи, запутаются еще ноги в этих палках.

Так выдвигались кандидатуры многих видов спорта. Инга колебалась, не подозревая, конечно, что ее будущее — коньки. Но пошла она в греблю и добилась там, как известно, тоже немалых успехов (стала чемпионкой СССР среди девушек; в 17 лет выполнила норму мастера спорта, была в восьмерке загребной; ее предполагали включить в сборную команду Советского Союза для поездки на чемпионат Европы среди взрослых).

После нескольких лет занятий греблей Инга стала еще сильнее и очаровательней. Летнее солнце, свежий речной воздух на водном стадионе «Динамо» оказали благотворное влияние на нее. Инга, бывало, приедет со сборов — прямо вся шоколадная от загара (загорала она быстро), и лишь одно в ней было неизменно — голубенькие глазенки; вся спокойная-спокойная, ничем не расстроишь. И добродушная, безмятежная, даже беспечная и чуточку равнодушная ко всему на свете.

Но чувствовалось, что большой любви к гребле у Инги нет. Любовь эта уже была воспитана — к катку, и, конечно же, в конце концов взяла свое.

Старый московский дом на Петровке (он был построен в 1836 году), который иначе называли обиденским — по имени его бывшего владельца, помнит многое, в том числе и первые шаги, сделанные Ингой… Она родилась 29 августа 1936 года. Природа подарила ей отцовский большой рост, его спокойную натуру. А от матери она унаследовала сильный характер.

Матери пришлось нелегко, особенно после того, как бросил семью отец и мать стала рассчитывать только на себя: ведь к еде в послевоенные годы дети проявляли повышенный интерес — еды не хватало. Уходила мать на работу рано утром, когда все еще спали, а приходила, когда бабушка, Евдокия Федотовна, уложит внуков спать. А весь «прожиточный минимум» семьи складывался из зарплаты матери и бабушки, работавшей санитаркой в диспансере.

Это и есть та самая «знаменитая» бабушка, которая всем без исключения Ингиным приятелям нравилась до глубины души своим своеобразным, прямым и справедливым характером, непосредственностью и золотым сердцем. Инга для нее была самой любимой из всех на свете.

Бабушка вообще симпатизировала людям высокого роста, таким, к примеру, как ее муж — он погиб в гражданскую войну, и людям с хорошим, незлобивым нравом, какой был у Инги. А сама бабушка была маленькая-маленькая, сухонькая такая, прямо «капельная», и любила все выспрашивать, когда кто-нибудь из наших знакомых оказывался у нее в гостях:

— С кем живешь? Сколько получаешь? Кем у тебе работает мать? — Причем мы всегда заранее в шутку предупреждали наших новых друзей, незнакомых с этой бабушкиной причудой:

— Ребята, будет вас бабушка о чем спрашивать, не юлите, отвечайте все как есть.

И где бы мы потом ни встречались с ними, первым был вопрос:

— Ну как там бабушка живет?

И вот эта маленькая старушка, которая могла по какому-нибудь пустяку расстроиться и заплакать, никого не боялась, если это диктовалось интересами внучат, и бросала вызов человеку любого положения. Не всегда оказывалась права, но в своей искренней «борьбе» за справедливость была неповторима.

Помню, принесла Инга в получку… два рубля (она работала тогда на фабрике). Бабушка возмутилась и пошла в дирекцию. Для нее не существовало проблемы, как найти компетентного в подобных случаях человека. Бабушка его находила. Потом уже дома, конечно принеся недостающие деньги, рассказывала об этом все еще взволнованная от несправедливости и одержанной победы.

— Как же ты могла там доказать свое?

— Не смотри, что я неграмотная, — неколебимо отвечала бабушка.

Или другой пример, когда она ходила в Ингину школу на собрание (школа № 187 за Центральным рынком). А дело было так…

Инга училась в классе пятом. Она была способной в общем-то девочкой, но отличалась непоседливостью, озорством и бесшабашностью. Поэтому от нее можно было ожидать всевозможных проделок. То разорвет только что купленное матерью платье, перелезая через какой-нибудь забор, то, не выучив урока и сбежав с занятий, придет раньше времени домой и объясняет это «смертью» учительницы (мать тогда ей всыпала за такое вранье), то еще что-нибудь подстроит.

Но вместе с тем Инга была на хорошем счету… в драмкружке (она также отлично рисовала). И, несмотря на то, что учителя сокрушались по поводу ее отношения к учебе, в драмкружке Инга исполняла главные роли — дедов морозов (ввиду своего высокого роста) и партизанских командиров (мальчики в то время учились отдельно). И вот Инга оказалась в таком положении, что в драмкружке без нее никак не могли обходиться, а учителя всячески препятствовали тогдашним ее увлечениям. И они были правы.