Спокойное течение жизни - [46]

— Нет. Тогда Свароги поставят себя в глупое положение просящего. Догадается — хорошо, не догадается — ему же хуже. Совсем уж дураки нам в Сварогах не нужны! А уж когда дураками являются бывшие Свароги — так и вовсе! Нет, мы сделаем ему предложение, от которого он не сможет отказаться. В то же время, это позволит нам сохранить лицо… И ему. Но сначала он должен это предложение заслужить!

* * *

У разговора с "дедуном" были неожиданные последствия…

Через пятнадцать минут — перед самой переменной — начался откат… и такой неслабый откат! Будто я задействовал свой способности "ганцтера" и разогнал групп пять-шесть боевиков и столько же "Иван Иванычей"!

Пришлось совершить несколько челночных рейсов "кофейный автомат — туалет"…

При желании положительные стороны можно было найти даже в этом: наблюдатели вполне могли решить, что это у Радовича начался нервный понос — так его перепугала встреча с грозным дедушкой… Бледный вид и испарина — прилагались. А то, что я в это время обнимался с унитазом… Так ведь топтуны еще не обнаглели до того, чтобы шастать за мной следом к "белому другу"…

("Ищите плюсы ВО ВСЕМ, Свароги! Будьте позитивными магами, а не жующими сопли простолюдинами-нытиками!")

На одном из таких "челночных рейсов" меня перехватили Даша и Вика и, чуть ли не заломив руки, отволокли в медкабинет, раздели и опрокинули на кушетку, подвергли осмотру и задали вполне ожидаемый вопрос о самочувствии… Моему объяснению, что, де, это нервное — они не поверили, но настаивать не стали. Повздыхали, переглянулись, и Вика что-то там начала делать, от чего у меня мурашки побежали по телу и зачесались только что зажившие раны, а Даша трогательно держала меня за руку… задействовав какую-то диагностическую технику.

Плохо так говорить… и причина какая-то недостойная, но… я был РАД тому, что девушки по-настоящему за меня испугались… Хоть и плохо это — пугать СВОИХ.

То ли действия девушек помогли, то ли дешевый сладкий кофе из кофе-автомата — минут через пять полегчало и я стал задремывать… Но был безжалостно растолкан.

На следующей лекции мы произвели маленький фурор: слева к безродному немагу прижималась Вика, а Даша, с другой стороны, о чем-то шепталась с ними обоими. Немаг выглядел бледно… Это он, наверно, стеснялся?

Надо, наконец, завести "малый эликсир маны" — кофе из кофе-автоматов вообще "не вставляет"!

* * *

У поместья "Перепелов ручей" кортеж снизил скорость, чтобы войти в поворот…

Перед самым поворотом раздался взрыв. Троих мотоциклистов справа смело с дороги направленным взрывом, а тяжелый "Дантил" только вздрогнул и просел на пробитых шинах. Прозвучал одиночный выстрел и водитель ткнулся лицом в приборную доску, забрызгав правое боковое стекло кровью… Проехав метров тридцать, тяжелый лимузин все-таки остановился.

После двухсекундной паузы пассажирская дверь "Дантила" слетела с замка и петлей, сшибая кустики.

Из машины выбрался Юрий Никитич… Выглядел он устрашающе — синеватые языки пламени, окутывающие тело (но не причинявшие никакого вреда костюму), очень гармонировали с кровью, вытекшей из небольшой ранки на скуле и окрасившей правую половину усов.

Патриарх Сварогов был совершенно спокоен — закрытыми глазами он внимательно "осматривал" прилегающий лес. В следующее мгновение он ничком упал на землю. Взвизгнувшая пуля пробила корпус машины там, где он только что стоял. Машина чуть дрогнула. Спустя секунду накатил звук выстрела.

— Ах ты, маленький засранец! — Почти ласково протянул Юрий Никитич с земли.

Лес справа от дороги подернулся маревом, воздух поплыл, поднялся ветер, и через две секунды там, где был лес — полыхал ярко синий огонь.

— … маленький засранец! А ведь в этот лес еще мой прадед за грибами ходил!

Три секунды. Огонь спал, а от участка леса в двести метров остались почерневшие скелеты елей. Маги охраны уже подняли воздушные щиты, а Ламский, выбравшийся, наконец, из машины, порывом ветра очистил дорогу и новообразованную "лысину" леса от дыма и копоти…

— Ушел… — Все так же лежа на животе на мокром от недавно прошедшего дождя асфальте, Патриарх подпер голову рукой. — Ваня, а я трубку свою сломал. Любимую!

— Из поместья уже наверняка выехали группы. Сейчас будут прочесывать лес. Ну и дирижабли поднимут обязательно.

— Да-а-а? Думаешь, имеет смысл?

— Никакого. Но пусть будут заняты делом.

— Тут ты прав. После того, как они закончат — сообщи в СИБ.

— Понял, Юрий Никитич. — Ламский на секунду скрылся в салоне и появился оттуда с новой курительной трубкой.

— Свяжись с наблюдателями — что там Олег? А хотя… сам разбирайся: я, если "по чесноку", и так уверен, что он тут не причем!

Иван Иванович водил рукой на входным отверстием от пули в боку машины.

— Что там? — Сварог раскуривал новую трубку… все так же лежа на асфальте в дорогущем костюме… правда, асфальт стремительно высыхал. — Такая же?

— Да… Пуля где-то в грунте.

— Что Саша?

— Пробило голову, мозги наружу… Пуля прошла навылет и сейчас где-то там же, под асфальтом.

— Жалко девочку… где мы теперь такого же водителя найдем… Поговоришь с ее семьей? Хотя нет, сам поговорю…

* * *

"Допрос — всегда давление. Допрос — всегда насилие. Ощущением давления пропиталось само слово. Допрос — всегда вопросы. Но не обязательно вербальные. Ударить — и посмотреть на реакцию. Накричать — и проанализировать действия. Надавить. Вывести систему из состояния равновесия и узнать, как эта система будет в него возвращаться. Человеку умному и это даст пищу для размышлений и выводов"