Сплошные прелести - [49]

— У меня была такая мысль, но я обратил внимание, что бежал он не по направлению к реке, а вглубь улочек того квартала, которым мы шли. Кроме того, я сообразил, что в истории литературы нет прецедента, чтобы писатель совершал самоубийство в период работы над литературным произведением. При любых невзгодах он не пожелал бы оставить потомкам неоконченный опус.

То, что я услышал, потрясло меня, возмутило и привело в уныние; беспокойство усиливала неизвестность: зачем миссис Трэфорд меня позвала? Слишком мало была она со мной знакома, чтобы посчитать событие прямо меня касающимся; не хотела же она просто поделиться новостью…

— Бедный Эдвард, — сказала она. — Конечно, нет худа без добра и отрицать это никто не станет, но боюсь, как бы он не принял событие слишком близко к сердцу. К счастью, он не совершил ничего безрассудного. — Она обратилась ко мне: — Как только мистер Ньютон рассказал нам об этом, я отправилась на Лимпус-род. Эдварда не было, но прислуга сказала, что он сию минуту ушел; значит, он заходил домой в промежутке между тем моментом, когда убежал от Олгуда, и этим утром. Вы удивлены, отчего я просила вас прийти?

Я не отвечал, ожидая, что она скажет дальше.

— Ведь вы познакомились с Дрифилдами именно в Блэкстебле? Вы сможете объяснить, кто такой этот лорд Джордж Кемп. Как сказал Эдвард, он из Блэкстебла.

— Он старше средних лет. У него есть жена и сыновья, оба моего возраста.

— Но я не доискалась, кто он, не нашла его ни в «Кто есть кто», ни у Дебретта.

Я едва не рассмеялся.

— О, не настоящий он лорд, а местный торговец углем. В Блэкстебле его называют лордом за важность. Просто в шутку.

— Соль буколического юмора бывает несколько туманна для непосвященных, — заметил Олгуд Ньютон.

— Мы все должны помочь Эдварду, чем только можем, — сказала миссис Бартон Трэфорд, остановив на мне сосредоточенный взгляд. — Если Кемп убежал с Рози, он должен был бросить жену.

— Полагаю, что так, — проговорил я.

— Не сделаете ли вы доброе дело?

— Если смогу.

— Не съездите ли в Блэкстебл в точности узнать, что произошло? По-моему, нам следует снестись с его женой.

Я никогда не был особым любителем ввязываться в чужие дела.

— Не знаю, как взяться за это, — ответил я.

— Вы не сможете с ней повидаться?

— Да, не смогу.

Если миссис Бартон Трэфорд и нашла мой ответ резким, то не подала виду, лишь чуть улыбнулась.

— В таком случае, от этого откажемся. Вот что срочно надо сделать: поехать туда и разузнать о Кемпе. Я вечером постараюсь увидеться с Эдвардом. Для меня невыносима мысль, что он один в том кошмарном доме. Мы с Бартоном решили взять его к себе; у нас есть свободная комната, и я все подготовлю, чтобы он смог в ней работать. Не правда ли, Олгуд, для него это будет самое лучшее?

— Вне сомнения.

— Почему бы ему не пожить здесь некоторое время, во всяком случае с месяц, а потом он может уехать с нами на лето. Мы собираемся в Бретань. Уверена, ему там понравится, для него это будет полная перемена обстановки.

— Первым делом решим, — сказал Бартон Трэфорд, глядя на меня почти так же ласково, как и его жена, — поедет ли сей юный костоправ в Блэкстебл на разведку. Надо выяснить, что к чему. Это ж немаловажно.

В оправдание своего интереса к археологии Бартон Трэфорд был склонен к задушевности и к шутливой, даже жаргонной манере речи.

— Он не откажется, — сказала его жена, поглядев на меня мягко и просительно. — Ведь не откажетесь? Это так важно, а вы единственный, кто может нам помочь.

Она, понятно, не ведала, сколь мне самому не терпелось выяснить, что произошло; ей в голову не приходило, какая жгучая ревность сжимала мне сердце.

— Я вряд ли смогу освободиться в больнице раньше субботы.

— Это ничего. Очень мило с вашей стороны. Вам будут благодарны все друзья Эдварда. Когда вы вернетесь?

— Мне надо быть в Лондоне рано утром в понедельник.

— Так приходите сюда в тот же день к чаю. Буду ждать вас с нетерпением. Слава богу, это улажено. Теперь мне нужно попытаться отыскать Эдварда.

Я понял, что могу быть свободным. Олгуд Ньютон попрощался и спустился вместе со мной.

— Сегодня наша Изабел отчасти напоминает Екатерину Арагонскую, и это ей, на мой взгляд, очень к лицу, — проговорил он, когда дверь за нами закрылась. — Представляется драгоценный случай, и думаю, можно поверить — наша знакомая его не упустит. Очаровательная женщина с драгоценной душой. Venus toute entière à sa proie attachée.

Не поняв этого замечания (поскольку, как я предупреждал читателя, узнал много позже, кем была миссис Бартон Трэфорд), но догадываясь, что он сказал о ней какую-то замаскированную гадость, притом хлесткую, я издал смешок.

— Полагаю, ваши юные лета склоняют вас к лондонской гондоле, как выразилась в один печальный момент моя милая Диззи.

— Я пойду на автобус, — ответил я.

— Ах так? Пожелай вы ехать экипажем, я попросил бы вас любезно подбросить меня по пути, но раз вы собрались воспользоваться столь скромным средством сообщения, которое я по старинке предпочитаю именовать омнибусом, я размещу свою неповоротливую тушу в извозчичьей карете.

Он подозвал таковую и протянул мне на прощанье два вялых пальца.