В академию я наследников не пустила.
— Вы должны отдать нам пауков-ткачей, это наша собственность, — в ультимативной форме заявили пришедшие, — в противном случае вы будете отвечать по суду за воровство.
От подобной наглости у меня на секунду пропал дар речи. «Вот врут и не краснеют», — мысленно восхитилась я.
— Пауки-ткачи принадлежат струлям, это документально подтверждено, — мой голос звучал спокойно, — вы не продлили с ними контракт, так что прав никаких не имеете. Уходите.
У меня были все основания так утверждать. Старший струль предъявил магически заверенный эдикт, по которому все пойманные струлями пауки-ткачи принадлежат им. Документ, выданный в столице в незапамятные времена, передаваемый струлями из поколения в поколение, выглядел весьма своеобразно. Начнем с того, что он был вполне по размерам самого струля. Но когда он передал лист мне, то тот увеличился до свитка длиной в метр, где очень подробно расписывались все права и обязанности струлей, в том числе право собственности на всех выловленных ими или разведенных в неволе пауков-ткачей.
Один из пришедших пытался размахивать кулаками и что-то доказывать. Мне это надоело. Горгулье, сидящей на воротном столбе, тоже. Похоже, их считали просто статуями, но когда эта образина, горгульи вообще красотой не отличаются, улыбнулась в лицо скандалисту, демонстрируя клыкастую пасть, то дар речь пропал уже у него. Мужчина стоял красный, как вареный рак, открывая и закрывая рот подобно рыбе, выброшенной на сушу.
Наследникам, желающим поживиться чужой собственностью, пришлось уехать ни с чем. Струли за пределы академии не выходили совсем, прочно обосновавшись в каморке рядом с кухней.
Иногда в дальних безлюдных коридорах можно было увидеть молодых струлей верхом на пауках. Я думала, что молодежь просто балуется, а оказывается, они тренировались. Вот тебе и домовые. Сейчас все обошлось, но я клятвенно пообещала себе, что изучу все о местных расах. Струли оказались безобидными, но мало ли кого еще принесет нелегкая. Защиту я все-таки немного усилила, согласовав все с ректором, во избежание неприятностей.
* * *
Лаффит в очередной раз ощутил зов от ритуала призыва. Чем дольше тянешь с перемещением, тем хуже будет по прибытии. Но как только он материализовался на месте проведения ритуала, понял, что что-то не так. Перед глазами предстало мрачное подземелье, а в следующий момент Лаффит получил сильный удар по затылку, погрузивший его в беспамятство.
Сознание прояснялось очень медленно. Голова пульсировала болью. Где-то капала вода, шуршали и попискивали крысы, все возвращалось как в кошмарном сне. Правда, теперь темница была другая. Вместо тяжелой сплошной двери — решетка. Он прикован длинной цепью за ногу к стене, но пока без подчиняющего ошейника. Значит, есть шанс выбраться. Новые сапоги исчезли без следа, так же как и хороший костюм, вместо него на нем надета какая-то дерюга, которую и одеждой не назовешь. Послышались чьи-то шаги и голоса.
— Идиоты, вы могли его убить. Он мне нужен живым и здоровым, — прозвучал властный голос с капризными нотками, — но если Лаффит сбежит, не сносить вам своих голов.
— Все сделаем, господин, — ответил обладатель густого баса, тихий подобострастный голос вторил ему.
Эйни изобразил, что все еще без сознания.
Послышалась какая-то возня и позвякивание. Наверное, визитер искал ключи. Дверь в темницу отворилась с противным скрежетом, петли не смазывали очень давно. Человек подошел, проверил крепление цепи к стене, браслет на ноге Лаффита. Что-то звякнуло, потом шаги удалились, дверь закрыли с таким же визгливым скрежетом. Провернулся ключ в замке, шаги тюремщиков удалились. Второй так и не зашел в камеру. Когда все стихло, эйни осторожно открыл глаза. Отсюда нужно было выбираться как можно скорее. Призывающий, Лаффит предположил, что это обладатель капризного властного голоса, не озвучил своего желания, уйти посредством обратного заклинания эйни не мог. Правило было нерушимо. В магии так много различных условностей, ему ли не знать. Значит, бежать придется обычным способом.
Первым делом он избавился от браслета на ноге, к которому крепилась цепь, превратив его в старую, насквозь проржавевшую полосу металла, легко раскрошившуюся под пальцами. С решеткой будет сложнее, он так же избавится от замка, главное, не уронить его на пол. Но открытие двери наделает много шума, его не услышит только глухой. Дужка замка и дверные петли осыпались на пол трухой. Лаффит придержал тяжелый замок и дверную решетку, чтобы не упали на пол. Путь был свободен. В коридоре темницы чадили факелы, скорее всего, хозяин экономил на освещении. Но сейчас это на руку эйни. Он погасил ближайшие к его камере факелы, чем позже обнаружат его побег, тем лучше.
Лаффит двигался наугад. Коридор был довольно длинным, по обеим сторонам располагались другие камеры, но они сейчас были пусты или их обитатели уже давно умерли. В одной из камер на лавке сидел прикованный цепью за ногу скелет человека. В застоявшемся воздухе подземелья потянуло сквозняком. Лаффит удвоил осторожность. Выход где-то рядом, но он же означает и наличие охраны.
