Сплошной обман - [52]

— Мадам, последовал еще один взрыв отвратительного хохота, — сила не нужна. Вы недооцениваете мою способность убеждать. И вы не говорить, что подобная ставка не приходить вам на ум раньше. Иначе зачем здесь присутствовать столь очаровательная особа?

Ответа не последовало. С минуту Годфри потирал руки, после чего они принялись обсуждать правила игры. Я не слушала, сквозь ресницы глядя, как пластиковыми ракетами свистят над столом карты. Все четыре головы вновь склонились. Гиацинта возобновила вязание. На старт, внимание… марш! Я осторожно выбралась из кресла и двинулась к двери. Даже новичку, переплывающему Ла—Манш, путь не показался бы столь мучительно долгим, а холл, когда я все же до него добралась, выглядел мрачной враждебной страной. И как я могу успеть его пересечь, когда сзади грохочут шаги? Трусливая идиотка! Шаги грохотали не за мной а навстречу. Дворецкий с ледяной учтивостью осведомился:

— Мисс что–нибудь нужно?

Ферджи говорила, что подкупить Бога — не такое уж легкое дело, но ведь сейчас страшный дефицит протестантских монахинь, а безбрачие — не такое уж и страшное наказание… Пусть только папин Начальник превратит дворецкого в соляной столб, и я …Не превратил. Должно быть, я не заслужила этого своей грешной жизнью. Значит, придется полагаться только на себя, авось соблазнительно–невинная улыбка растопит душу этого айсберга.

— Спасибо, но мне требуется лишь глоток свежего воздуха.

— Простите, но должен вас предупредить, что выходить на улицу в такое время вредно для здоровья. Мистер Годфри никогда не простит мне, если я выпущу вас из дома.

— Какая ерунда! Что ж, я поступлю так, как… вы советуете.

Фразу я закончила даже не шепотом, а всхлипом. Дворецкий не двинулся с места, лишь смахнул с рукава воображаемую пылинку, но в неспешной нарочитости этого жеста мой параноидальный ум тотчас уловил скрытую угрозу.

— Желаю хорошо провести остаток вечера, мисс. Он проводил меня назад к гостиной, распахнул дверь и проследил, чтобы я вновь оказалась в западне. Покачиваясь, я вернулась к своему бархатному капкану, рухнула в него и подобрала с пола "Тысячу и один розыгрыш". Не ахти какое оружие, но можно швырнуть книгу и кресло в герра Вортера, если тот вздумает ко мне приблизиться. Как Примула могла так поступить со мной?! Не удивительно, что я не продвинулась в поисках матери, разве такие доверчивые дурочки способны на что–то путное?.. Да и вообще мне почему–то вдруг расхотелось быть потенциальной родственницей подобной безнравственной семейки. Ох, где была моя голова?! Ведь предупреждал же милый Гарри, что мне может не понравиться то, что я найду, но будет уже поздно. Нет, не все потеряно! Вероятность выигрыша — пятьдесят процентов!

Раздался прерывистый вздох, карты разлетелись по столу, словно опавшие листья. Мои ноги вновь сковал паралич, когда я увидела, как рухнуло на стол хрупкое тело Примулы. Стоп! Ферджи часто упрекала меня, что я бываю слишком поспешна в своих выводах. Примула ведь могла и не проиграть… С тем же успехом она могла упасть в обморок от радости.

— Я сожалеть, мадам. — Герр Вортер подыскивал слова. — Но вы не иметь шансов против этой дружеской пары тузов.

Влажные губы Годфри, похожие на увядший розовый бутон, восторженно округлились. Примула лежала на столе безвольной тряпичной куклой. Гиацинта замерла, прекратив вязать.

Вне себя от ярости, я подумала, что самым гнусным во всей этой мерзости было то, что ни один, включая герра Вортера, даже не взглянул в мою сторону.

— Только дети считать карты игрой. Вы называть меня неджентльменом… Я думаю, англичане владеть монополией на эту породу людей. Пора требовать свой выигрыш, ja?

Взмахом руки показав, что игра окончена, герр Вортер не глядя ткнул в мою сторону пальцем.

Страх мой улетучился, на смену ему пришла злость. Герр Вортер был настоящим дьяволом. Годфри — полное ничтожество. А сестрицы Трамвелл! Сказать, что я была в них жестоко разочарована, значило ничего не сказать.

Я поднялась, держа наготове книгу. Примула оторвала от стола голову, стянула козырек и медленно пригладила серебристые локоны.

— Судя по всему, милая Гиацинта, нам придется принести эту жертву.

Да как она смеет, старая дева шестидесяти с лишним лет от роду, говорить с таким безмятежным сожалением? Куда девалась сломленная женщина, которой Примула была всего несколько секунд назад?

— Как говорил наш покойный папа, — в голосе ее слышалась только легкая дрожь, — мы должны принимать наши поражения с тем же смирением, что и победы. Герр Вортер, я готова!

— К чему?

— Как — к чему? К вам, сэр! — Она принялась суетливо осматривать рукава платья. — Не надо впадать в транс, Гиацинта, совершенно очевидно, что сопротивление бесполезно. Должна признаться, я готова сделать хорошую мину при плохой игре. Нет необходимости говорить, что я предпочла бы, чтобы герр Вортер был помоложе и покрасивее, но ладно уж, делать нечего, закрою глаза и буду думать о Жане Марэ.

— О чем это вы говорить, фрейлейн?

Меня тоже интересовал этот вопрос. Герр Вортер выглядел так, будто его случайно столкнули в канаву во время утренней прогулки с таксой.