Сплошной обман - [46]

Еще как нужно! Если я подсуечусь и перехвачу Энгуса, то по дороге к столу смогу шепнуть ему, что все объясню позже.

Годди, надув и без того пухлые губки, подставил мамуле локоток. И родительница с отпрыском величественно удалились в альков, дверь из которого вела в столовую.

Я оглянулась. Боже, опоздала! Счастливая Гиацинта пересекала комнату под руку с Энгусом Грантом, а в углу переминались с ноги на ногу мистер Уитби—Браун и еще два джентльмена: один с круглой головой, обритой до едва заметного ежика, а другой — тот самый священник, что интересуется убийствами. Я восприняла это как знак, что джентльмены готовы двинуться с места. Тем временем ко мне подскочила Примула и схватила за руку.

— Ох, милая, этот учтивый мистер Грант хотел проводить меня в столовую, но Гиацинта жутко обиделась, и он тут же предложил, чтобы я позволила вон тому молодому человеку с моноклем…

Смущенная тем, что ее оживленный дискант разносится по всей гостиной, я сказала, что мы бы могли сопровождать друг друга. Но тут мужчины ленивой походкой двинулись в нашу сторону, и мне пришлось снова судорожно втягивать в себя воздух, который уже раз за вечер. Нет, так не бывает! Словно мало того, что я чуть не свихнулась, когда увидела Энгуса Гранта. Видения продолжают преследовать меня на каждом углу…

Священником оказался не кто иной, как преподобный Эгринон Хам. Самое время впасть в депрессию! Прошлое со всех сторон окружало меня, так и норовя задушить. Ферджи говорила, что неприятные совпадения — это на самом деле происки дьявола, который неожиданно выскакивает из темного угла с радостным воплем "Ага, поймал!". Но дважды за один вечер… Неужели я действительно так порочна?!

Герр Фриц Вортер, щелкнув каблуками, оттопырил локоть. Я просунула руку с видом осужденной на казнь, которой предложили самой донести до плахи топор. На прощальную молитву времени нет… но, как ни странно, я осталась жива. Преподобный Хам ни намеком не показал, что узнал во мне одну из тех туристок, что осматривали развалины. Какая же я трусиха! Нас же тогда была целая толпа, а Эгринон Хам, как и полагается настоящему фанатику, был увлечен своим рассказом. К тому же у меня нет таких отличительных черт, как, например, удивительный нос преподобного. Этот длинный, хрящеватый орган омерзительно подрагивал, когда священник сыпал обычными любезностями, но в ту минуту я бы не смутилась, даже если мистер Хам вывесил бы сушиться на нос свои носки.

— Два кавалера для меня одной?! Надо будет постараться, чтобы у меня не закружилась голова от успеха.

Розовый цемент на щечках Примулы слегка треснул от удовольствия, когда мистер Уитби—Браун и преподобный Хам выстроились по обе стороны от старушки. В таком порядке мы и продефилировали в столовую.

После всех этих сюрпризов мне было совершенно наплевать, что станут подавать к столу. Да хоть пингвинов! А уж какие–то там голуби и вовсе не волновали. Но когда мы прошли через задрапированный бархатом проем и расселись за столом, щедро заставленным хрусталем и оранжерейными цветами, я обнаружила, что птица в меню отсутствует. Правда, происхождение супа осталось для меня загадкой, но на вкус он был отменный, как и мусс из омаров, жареный ягненок и пудинг. Но, увы, обеденные впечатления не обошлись без неприятностей. Первая заключалась во вставных зубах миссис Гранди. Когда подали ягненка, она их вынула! Саму процедуру миссис Гранди проделала незаметно, скромно прикрывшись салфеткой, но после этого она опустила зубы в чашу для ополаскивания пальцев, сказав, что долька лимона пойдет милым зубкам на пользу. Я сидела рядом и всю оставшуюся трапезу украдкой поглядывала на протез, бултыхавшийся в прозрачной жидкости. Избавившись от зубов, миссис Гранди величаво тряхнула седой головой и стиснула мою руку.

— Вы уж простите меня, милочка, но этими зубками совершенно невозможно жевать! А в мои–то годы из удовольствий и остались лишь мой сынок Годди да еда.

— Только в другом порядке, — пожаловался ее драгоценный сынок.

— Ах ты, шутник! — Миссис Гранди погрозила ему толстым пальчиком и принялась резать мясо. Нож с вилкой почти утонули в ее огромных руках. Мне почудилось, что в голосе хозяйки дома появились стальные нотки. — Даже в детстве Годди был заводилой в любой компании. Мой муж, как и большинство ученых, вел довольно уединенную жизнь, да и я не гожусь для бурных светских развлечений. Понимаете, не то уже здоровье.

— Прошу прощения. Больное сердце?

Тут суровый дворецкий вновь наполнил мой бокал, а герр Вортер, сидевший по другую руку от миссис Гранди, отвлек ее внимание, так что я могла спокойно прислушиваться к разговорам. Энгус обсуждал картину, недавно приобретенную "Наследием", предположительно кисти Ван Гога. Я с трудом удержалась, чтобы не захлопать от радости в ладоши. С облегчением и грустью я отметила, что милый Энгус ни разу не взглянул в мою сторону.

— Грант — признанный гений по части распознавания подделок, — пробормотал Годфри. — Так что если среди нас есть обманщики, — он прищурился, — советую им поостеречься.

Все, кроме герра Вортера, который возился со своим моноклем, громко рассмеялись, тогда как у меня внутри все так и сжалось. Энгус, оторвавшись от Ван Гога, скромно отозвался на комплимент Годфри: