Сплетни и K-pop - [88]

Настало время выступления.

Все происходило слишком быстро. Мы впятером выстроились в шеренгу, впереди Ария, затем Хаян, Юри, Саыль и я в конце. Мужчина отодвинул для нас черную портьеру и махнул нам рукой вперед. Ария откинула голову назад в своей манере, затем сделала первый шаг за занавес.

Мы вышли на свои места и неподвижно стояли на темной сцене. Прямо перед началом нашего сета я уставилась на аудиторию, которая казалась еще более массивной без занавесок, за которыми можно было спрятаться. Она была такой большой, что я почувствовала приступ клаустрофобии или что-то противоположное ей, я не знала. Я понятия не имела, что они собираются делать, когда зажжется свет, и это пугало меня больше всего.

Когда я выглянула на трибуны, в одной из секций стадиона появилась вывеска, она была хлипкой и сделана из доски для плакатов, на которой было написано что-то, чего я не могла разобрать.

Потом еще и еще.

Сердце колотилось так неудержимо, что я чувствовала, как оно бьется в шее и щеках, будто вся голова пульсировала. Глаза не могли сфокусироваться достаточно, чтобы прочитать надписи, но все равно было слишком поздно: огни сцены и динамики ожили, а затем и мы тоже.

Радостных возгласов не было. Аплодисментов не последовало.

Была только тишина, пока мы впятером танцевали на сцене.

Затем, как при внезапном отключении электроэнергии, лампочки начали мигать, секция за секцией, пока стадион не погрузился в полную темноту. Это было больше, чем чернота, как на негативе фотографии, толпа казалась зияющей дырой. Как будто кто-то взял ножницы и вырезал ту часть арены, где раньше были зрители.

Мои ноги продолжали двигаться, словно они действовали на автопилоте — смена шага, смена шага, движение бедрами вниз, движение бедрами вверх, руки над головой. Я пела, но не могла понять слов, которые вылетали из моего рта: это были просто бессмысленные слоги.

Я пронеслась мимо Саыль, которая улыбалась, но в глазах у нее был страх. На ее лице было бессмысленное выражение, и от этого все казалось еще более ужасающим. Все это время я думала, что же анти сделают. Уйдут от нас или освистают, но это — ничто — было намного хуже. Это был конец еще до того, как у нас появилось начало, тишина во мраке. Вот каково это — вообще не иметь фанатов. С таким же успехом мы могли бы быть дома и петь ни для кого.

Так мы управились с первой песней, выступив ни с чем, даже без единого хлопка. Затем вторая песня, и каким-то образом мы добрались до нашей последней, сингла 2day/2night.

Свет на сцене погас, и я встала рядом с Арией. Если она и была напугана, то доказать это было невозможно: ее дыхание звучало ровно и сдержанно, и что-то в этом придавало мне немного смелости. Я хотела отменить все, что сделала, что привело к этому кошмару. Я хотела, чтобы дебют Арии был таким, каким она всегда его представляла, но я не знала как. На самом деле я могла сделать только одно.

Я прикрыла микрофон на щеке рукой и повернулся направо.

— Ария… — прошептала я ей, но затем из динамиков донеслись первые аккорды нашего сингла, и мы отодвинулись друг от друга.

— NAEGA IL-EO NASS-EUL TTAE NEON SALAJYEOSS-EO.

Мы пели и танцевали два куплета на фоне бушующей тишины. На припеве мы снова встретились в середине сцены, загорелись черные огни, и наши костюмы засветились неоном.

— TURN OFF THE LIGHTS. GEUDEUL-EUL NAJCHUSIBSIO. AND TURN TODAY INTO TONIGHT. TURN OFF THE LIGHTS.

Сильный жар прожектора сфокусировался на мне и согрел лицо, когда я закрыла глаза и сосредоточилась. Наконец-то настал тот момент, которого я так ждала: мое соло. Я сделала два шага к безмолвной, как и предполагалось, аудитории, но вместо того, чтобы открыть рот и запеть, я потянулась назад и протянула руку Арии.

Мне было все равно, как отреагируют мисс Джеки или мистер Ким, и мне было все равно, если я упущу свой единственный важный момент: Ария ждала этого намного дольше, чем я, и хватит все портить для нее.

Ария замешкалась, затем взяла меня за руку и вышла со мной на переднюю часть сцены. Не сбиваясь с ритма, мы начали петь вместе:

— NOBODY KNOWS WHAT THE NIGHT WILL BRING. YOU HAVE TO TRUST ME. COME ON, BOY, IT’S JUST ME.

Теперь у меня не было проблем с голосовыми связками: они находились в правильном равновесии между смыканием и несмыканием, и в результате из живота и легких исходила огромная сила. Я закрыла глаза и внезапно воспарила. Это было то же самое чувство разбитого сердца, которое я потеряла задолго до того, как подписала контракт с Top-10. Мой голос пронесся через легкие, вниз по руке и вверх к Арии, соединяясь воедино. Я почувствовала, как последние пять месяцев моей жизни, все слезы, весь гнев, вся боль вырвались на свободу и улетели со сцены, над темнотой, над Сеулом, в мир — и исчезли. Я пела и была счастлива.

Когда я открыла глаза, в мезонине вспыхнула искра света. Было еще несколько проблесков, затем волна белого света пошла рябью, распространяясь по остальной части стадиона. Однако не было похоже, что он исходил от лайтстиков, это было что-то другое. Когда я танцевала в стороне от Арии, чтобы она могла исполнить свое соло, я прищурилась на аудиторию и поняла, что это было — все на арене держали телефоны в воздухе.