Сплетни и K-pop - [46]

— Да, это ужалило. — Чжун откинулся назад и скрестил руки на груди, а я постаралась изо всех сил не обращать внимания на его бицепсы под рукавами рубашки. — Я пообещал себе, что больше не буду читать никаких рецензий после этого.

— Они говорили о твоем концепте наполовину зомби, наполовину вампира?

— Угу. Этот альбом получил массу плохих отзывов, но знаешь что? Это самый веселый концепт за всю мою карьеру.

— Действительно?

— Черт возьми, да. Мы никогда раньше не занимались темным концептом, так что это вытолкнуло нас из зоны комфорта. Вокальный стиль тоже был совершенно другим, как будто мы экспериментировали в попытке найти нечто среднее между шепотом и пением. Сначала было немного страшно, потому что я на самом деле не знал, как петь, но в конце концов, я думаю, это помогло стать мне лучше.

— Мне кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказала я, взволнованно заправляя волосы за уши. — Например, когда я впервые изучала оперу, это казалось невероятно сложным, но как только я научилась правильно управлять своим дыханием, мне начало нравиться, ведь голос обрел совершенно новую силу.

— Да-да! Кроме того, музыка не была такой игристой и легкой, как на наших предыдущих альбомах, она была намного глубже и эмоциональнее. Тогда мне нужно было разобраться с некоторыми трудностями… — Чжун замолчал и уставился в общую зону.

Это было удивительно: он всегда был таким уверенным и добродушным, и у него было все, чего только мог пожелать любой айдол. Через какие испытания он мог пройти?

— Ты имеешь в виду, что ты вроде как прорабатывал некоторые внутренние проблемы с помощью пения? — спросила я.

Чжун повернулся ко мне и слегка покачал головой, как будто возвращаясь к реальности:

— Э-э да. Ты знаешь это чувство, когда пение выносит на поверхность всякое из тебя, но в то же время помогает тебе справиться с этим?

— Знаю, и именно поэтому я так люблю пение. Оно достает до той части тебя, до которой невозможно добраться никаким другим способом.

— Да, именно так. — Он немного прищурился, как будто видел меня, действительно видел, в первый раз, что было забавно, поскольку я чувствовала нечто похожее по отношению к нему. Было здорово слышать, как Чжун страстно рассказывает о своем искусстве. Именно таких разговоров я ждала в академии.

— В любом случае, — продолжил он, — моя точка зрения такова: возможно, критикам альбом не понравился, но для меня и ребят это не имело значения, потому что нам действительно понравилось его создавать. Тор-10 позволили нам поэкспериментировать, и это полностью окупилось.

— Похоже, вы, ребята, сильно выросли, — сказала я.

— Да. И никакая критика не сможет отнять у нас это.

— Это потрясающе, Чжун. Я должна послушать альбом сегодня вечером. Держу пари, я услышу его по-другому, зная, как ты к нему относишься.

— Это мило, — сказал он, игриво толкнув меня плечом. — Тебе лучше быть жестче, ведь отзывы станут намного хуже, как только ты дебютируешь.

— Пффф, — ответила я. Я отвернулась от него, пытаясь выглядеть равнодушной к тому, что наши плечи соприкасались.

— Эй, у меня есть кое-что, что может отвлечь тебя от плохого отзыва. Мне недавно подарили. — Чжун полез в рюкзак и вытащил небесно-голубой куб, похожий на мультяшную версию камеры. — Ты знаешь, что такое Instax, да?

— Конечно.

— Может быть, хочешь вместе сняться на полароид?

— Хорошо, — ответила я, хотя на самом деле мне хотелось сказать: «Я ничего больше так не хочу во всем этом огромном мире, как сфотографироваться с тобой, Чжун, большое тебе спасибо».

Он опустился на диване пониже, так что его лицо оказалось совсем рядом с моим. У меня перехватило дыхание, когда он обнял меня за шею так, что моя голова оказалась как бы в кармане между его плечом и локтем. Я почувствовала запах его дезодоранта, чего-то яркого и свежего, который заставил меня с болью осознать, что я своим не воспользовалась. Почему я всегда сталкивалась с этим парнем до того, как принимала душ?

Чжун поднял камеру, и я смогла увидеть наши лица в крошечном зеркале рядом с объективом. Я попыталась улыбнуться, но в итоге выглядела скорее испуганной.

— Эм, ты можешь хотя бы попытаться сделать вид, что хорошо проводишь время?

— Ха-ха-ха! — я дико захихикала. Я вдруг повела себя как маньячка, которая только что впервые в жизни увидела мальчика.

Чжун переменил позу, упершись виском в мою макушку. Я чувствовала, как мягкие пряди его волос касаются моего лба, что совсем не помогало делу. Он попытался помочь мне расслабиться, сжав губы и зажмурив глаза, скорчив забавную целующуюся рожицу. Было до смешного несправедливо, что он мог так спокойно относиться ко всему.

Подражая ему, я скривила рот в собственном поцелуе.

— Лучше? — спросила я уголком рта.

— Отлииично.

Чжун щелкнул затвором камеры, и она вспыхнула, а затем выплюнула маленькую прямоугольную фотографию. Он отстранил голову от моей — печально, даже прискорбно, — и мы наблюдали, как наши лица медленно проявляются на ее глянцевой поверхности.

— Вот, — сказал он, протягивая мне карточку. — Тебе лучше сохранить ее. Если твоя музыкальная карьера не заладится, ты сможешь продать ее за кучу денег.