Сплав закона - [19]

Мягкий стук в дверь прерывал его в середине раскладывания статей по столу. Он поднял голову и увидел Тиллауме в дверном проеме, с подносом чая и корзинкой, ручки по его руке.

— Чай, мой лорд?

— Это было бы замечательно.

Тиллауме шагнул вперед и поставил все на маленький стенд около стола, вытащив чашку и острую белую салфетку.

— Что вы предпочтете? — Тиллауме мог приготовить множество разновидностей чая, от самого простого из отправных точек, смешиваясь и делая, так как он считал идеальным.

— Безразлично.

— Мой лорд. Есть большое значение в выборе чая. Он не должен быть простым ‘безразлично’. Скажите мне. Вы планируете ложиться спать в скором времени?

Ваксиллиум просмотрел на массив предназначенных для вырезания статей.

— Определенно нет.

— Очень хорошо. Вы предпочли бы, чтобы кое‑что помогло очистить Ваш ум?

— Не помешало бы.

— Сладкий или нет?

— Нет.

— Мятный или пряный?

— Мятный.

— Крепкий или слабый?

— Э… крепкий.

— Превосходно — сказал Тиллауме, беря несколько баночек и несколько серебряных ложек из корзины. Он начал смешивать порошки и частицы трав в чашке.

— Мой лорд выглядит очень сосредоточенным.

Ваксиллиум постукивал по столу.

— Мой лорд раздражен.

Листовки создают громадное количество возможностей исследования. Я должен знать то, что было в первой партии груза.

— В первой партии груза, мой лорд?

— Первый вагон, которой воры обобрали.

— Мисс Граймс отметила бы, что Вы, кажется, возвращаетесь к старым привычкам, мой лорд.

— Мисс Граймс здесь нет, к счастью. Кроме того, лорд Хармс и его дочь казались ошеломленными тем, что я не знал о грабежах. Я должен быть в курсе событий в городе.

— Это — очень превосходное оправдание, мой лорд.

— Спасибо — сказал Ваксиллиум, беря чашку чая.

— Я почти себя полностью убедил.

Он сделал глоток.

— Что это человек Охранных Крыльев! Это хорошо.

— Спасибо, мой лорд.

Тиллауме вынул салфетку и хватал ее в его руках, затем сложил ее пополам и положил, просунув через ручку стула Ваксиллиума.

— А я полагаю, что первым украденн был груз шерсти. Я услышал, как это обсуждали в мясной лавке, ранее на неделе.

— Шерсть. Это не имеет никакого смысла.

— Ни одно из этих преступлений не имеет большего смысла, мой лорда.

— Да — сказал Ваксиллиум.

— К сожалению, этим и интересен данный вид преступлений.

Он сделал еще глоток чая. Крепкий, мятный аромат, казалось, прочистил ему нос и ум.

— Мне нужна бумага.

— Какая -

— Большой лист — Ваксиллиум продолжил. — Самый большой, какой Вы только сможете найти.

— Я посмотрю, что есть, мой лорд — сказал Тиллауме. Ваксиллиум поймал слабый вздох раздражения от мужчины, хотя он уже вышел из комнаты, чтобы выполнить просьбу.

Сколько времени прошло, с тех пор как Ваксиллиум начал свое исследование? Он поглядел на часы, и был удивлен временем. Была глубокая ночь.

Хорошо, он был в это теперь. Он никогда не ложился спать, пока не сделает работу до конца. Он поднялся и начал шагать, держа чайную чашку и блюдце перед собой. Он оставался в стороне от окон. Он был подсвечен, что делало из него превосходную цель для снайпера снаружи. Не то, чтобы он действительно думал, что делало, но… ну, он чувствовал себя более комфортнее, работая таким способом.

Шерсть, подумал он.

Он подошел и открыл финансовую книгу, просматривая какие‑то числа. Он становился настолько поглощен, что не замечал течение времени, пока не возвратился Тиллауме.

— Это подойдет, мой лорд? — спросил он, внося мольберт художника с большом листом бумаги, прикрепленного к нему.

— Старый лорд Ладриан держал это для Вашей сестры. Она, действительно любила рисовать.

Ваксиллиум посмотрел на него и почувствовал, как его сердце сжалось. Он не вспоминал о Телсин уже век. Они были так далеко друг от друга большую часть своей жизни. Не намеренно, как его разлука с дядей; Ваксиллиум и предыдущий лорд Ладриан часто были в противоречиях. Нет, его разлука с Теслин была рождена огромным количеством лени. Двадцать лет отдельно, только изредка видя свою сестру, позволили ему проскользить вперед без особых связей.

А потом она умерла, в той же самой аварии, что и его дядя. Ему хотелось, что бы эти новости были более тяжелыми для него. Должны были быть более тяжелыми для него. Но к тому времени она уже стала чужой.

— Мой лорд? — дворецкий спросил.

— Бумага превосходна — сказал Ваксиллиум, вставая и доставая карандаш. — Спасибо. Я волновался, думая, как мы сможем закрепить бумагу на стене.

— Повесить это?

— Да. Обычно для этого я использовал несколько кусочков смолы.

Эта идея, показалась, Тиллауме очень неудобной. Ваксиллиум проигнорировал его, идя и начиная писать на бумаге.

— Это — хорошая бумага.

— Я рад, мой лорд — сказал Тиллауме неуверенно.

Ваксиллиум нарисовал небольшой поезд в верхнем левом углу, проведя перед ним рельсы. Ниже он написал дату.

— Первый грабеж. Четырнадцатого Винуарха. Цель: шерсть. Предположительно.

В таком же стиле он добавил еще поездов, рельс, дат, и деталей, опускаясь ниже по бумаге.

Уэйн всегда насмехался над ним, когда он схематически изображал преступления, чтобы легче было думать. Но это работало, хотя ему часто приходилось выносить игривые дополнения Уэйна: маленьких фигурок бандитов состоящих из палочек или туманных приведений, неиствующих по аккуратным и упорядоченным рабочим эскизам и примечаниям.