Список жильцов - [13]

Тут младший лейтенант вспомнил, что, когда он ушел из дома на шоссе Конкой-Теге, а потом сразу вернулся туда, Бакош уже куда–то исчез. Куда? Этот вопрос давно уже не давал покоя Бартошу. Куда, к кому мог отправиться старик сразу после обыска в доме?

«Надо бы проверить, снова понаблюдать». Не успела эта идея как следует созреть в голове Бартоша, как он поспешно расплатился за мороженое и выбежал на улицу.

Когда автобус остановился на шоссе Конкой-Теге, уже стемнело.

— Добрый вечер! — приветствовал его, когда он вошел в калитку, Бакош. Старик, видимо, что–то делал в саду. — Итак, мы снова что–то вынюхиваем?

— Можете называть это как вам угодно. Но сейчас я пришел исключительно затем, чтобы побеседовать с вами.

— Я уже говорил вам, что ничего не знаю.

Бартош подошел к окну квартиры Добровича, нажал на раму, та поддалась и открылась. Младший лейтенант подтянулся и через мгновение был уже в комнате.

— Так проще, не правда ли? И вы ведь так входили сюда?

— Я?!

— Не станете же вы отрицать, что были здесь? Не советую. Я нашел отпечатки ваших пальцев. Вы оставили их на многих предметах, старина. Поэтому лучше не запирайтесь, а расскажите мне честь по чести: зачем вы приходили сюда, что искали, что взяли?

— Послушайте, не делайте из меня какого–то взломщика. Не оскорбляйте мои седины.

— Ладно, оставим игру в громкие слова. Факт остается фактом: вы, как вор, пробрались через окно и что–то искали здесь. Напрасно только упорствуете. Тот, кто дал вам это задание...

Старик окончательно смутился.

— А чего, собственно, вы допрашиваете меня?

— Ну хорошо, не хотите добром, тогда мы с вами отправимся сейчас в милицию, и там вы дадите показания официально. Я не хотел доводить до этого... Ну, так как же?

Старик уверенным движением перемахнул через подоконник и тоже оказался в комнате. Бартош включил свет; сев на стул, пригласил сесть и старика.

— Ну рассказывайте.

— Мне нечего рассказывать.

— Отвечайте, зачем вы приходили сюда, что искали и что унесли отсюда? В интересах следствия мне очень важно это знать. И немедленно, так как у меня нет времени. Предупреждаю, если вы и дальше будете отрицать и запираться, то этим повредите только себе.

— Спрашивайте.

— Первое: когда, в котором часу вернулся домой в день убийства Добрович?

— Я уже говорил вам: не знаю. Я не слышал. Меня это не интересовало.

— Словом, вас не было дома?

— Возможно.

— Где вы были?

— Не помню.

— Будем надеяться, что вы еще вспомните. Тем более что возможен и такой вариант, что на вас падут подозрения в убийстве жены Добровича. Что вы на это скажете?

Старик вскочил с места.

— Чепуха! Глупости! — Ему не хватало воздуха. — Так знайте же, что в тот вечер я сидел в кафе «Нормафа». Выпил пятьдесят грамм... или сто. Потом вернулся домой и завалился спать. Мне тогда было совершенно наплевать на жильцов. Да я вообще никогда не интересовался ими... И чего ради мне убивать эту женщину?

— А кому же тогда понадобилось ее убить?

— Мужу. Только ему.

Бартош вскочил, взял старика за плечо, помог выбраться из комнаты и так же настойчиво повел через двор к его собственной квартире.

— Ну, идите, идите вперед! Приглашайте к себе в гости и потрудитесь показать то, за чем вы наведывались в квартиру Добровича.

Бакош, сопровождаемый младшим лейтенантом, ни слова не говоря, прошел к себе, открыл дверцу платяного шкафа и достал спрятанный в белье небольшой сверточек, перевязанный шпагатом. В нем оказалось три письма, написанных бисерным почерком на розовой почтовой бумаге.

Все они начинались: «Жизнь ты моя, дорогая!», и все содержали признания в любви. «Я не могу жить без тебя. Ты нужна мне как воздух; если тебя нет рядом со мной, я задыхаюсь. Когда я увижу тебя? Почему ты не пришла вчера?» — писал в одном из писем влюбленный. Подписи не было, адресат на конверте тоже не был указан, но наверняка письма были написаны Кароем Лендваи. И после смерти Маргит он постарался получить их обратно.

Что ж, естественное желание: Лендваи не хотел, чтобы посмертно была скомпрометирована любимая женщина. Зная, что женщины существа легкомысленные и не уничтожают подобных писем, а прячут где–нибудь, он попросил Бакоша найти их.

— Как зовут этого человека? — спросил он у старика, но тот ничего не ответил. — Меня интересуют имя и фамилия человека, поручившего вам выкрасть письма! — сердито повторил свой вопрос Бартош.

— Не знаю. Знаю только, что он приезжал на серой машине, о которой я как–то упоминал уже. Останавливалась она неподалеку от дома. Приехал он, значит, и сказал, что даст двести форинтов, если я найду ему... Ну я решил посмотреть. Тем более что они, эти письма, ни для кого уже не ценность.

— А почему вы не отдали их ему?

— Он сказал; что как–нибудь заедет за ними.

— Письма я у вас заберу, — решительно сказал Бартош и сухо кивнул старику на прощание.

Он пешком прошел к Пионерской железной дороге, потом остановился под деревом — отсюда хорошо просматривалась окрестность. Вот подкатил к остановке автобус. Старик, наверное, специально дожидается, пока не тронется автобус, полагая, что с ним уедет и следователь.

И действительно, через несколько минут из мрака показалась знакомая фигура. Бартош неслышно двинулся за стариком, а тот пошел прямиком к кафе «Нормафа». Боязливо оглядываясь, Бакош подошел к телефону. Младший лейтенант подкрался поближе и из–за спины старика увидел, какой номер тот набирает. Это был телефон Лендваи.