Список жертв - [122]

Риган оглядела окрестности и растерялась. Она совершенно не представляла, где находится. Совсем не хотелось возвращаться на старт и еще меньше — идти три с половиной мили до финиша. Надо бы найти какой-то короткий путь… или человека, который мог бы его указать. Она пожалела, что совсем не смотрела по сторонам и не обращала внимания на знаки и надписи, которые встречались по пути. Не до того было: Риган думала об Алеке и жалела себя. Ну как же он не понял, что она лучшее, что было в его жизни? Никто и никогда не будет любить его так страстно, так безоглядно.

А он не понял. И он ее не любит. И вообще, если бы не работа, детектив Бьюкенен исчез бы с ее горизонта гораздо раньше. Но что толку теперь плакать, раз все кончилось. Она уже столько слез пролила — как бы не началось обезвоживание. Единственное, что чуть-чуть утешало ее: она сумела сохранить лицо. Алек так и не понял, какую боль причинил, и никогда не узнает, что сердце ее разбито. Он достаточно благороден, чтобы испытать угрызения совести за содеянное, а вот уж чего Риган совершенно не хотелось, так это жалости.

Она шла, не разбирая дороги, потому что слезы застилали глаза. Господи, что же это за напасть! Надо собраться с силами и взять себя в руки. Чтобы перестать думать об Алеке, надо сосредоточиться на чем-то другом, пусть и сиюминутном. Вот, например, ужасно хочется пить. Боже, да она просто умирает от жажды! Полцарства за что-нибудь холодное и со льдом.

Тут очень кстати появился какой-то человек на велосипеде, и Риган спросила, как ей побыстрее вернуться к месту старта.

— Вы что же, не смотрели на указатели? Сразу за поворотом увидите тропинку — она идет через парк и приведет вас куда надо. Многие спортсмены уже по ней прошли, видать, запал быстро кончился.

Риган не понравился его снисходительный тон и презрительная усмешка, и она хотела объяснить, что вовсе не дезертирует с дистанции. «Я и так прошла больше, чем наметила…» — но он уехал прежде, чем Риган успела что-нибудь сказать. Ну и ладно. И вообще с чего это она вздумала перед кем-то оправдываться? Какое дело этому человеку до ее планов и возможностей? Она взглянула вслед велосипедисту — кажется, он опять с кем-то разговаривает. Должно быть, с очередным заблудившимся участником забега.

Риган повернула и увидела тропинку, убегающую за деревья… а впереди, ярдах в двадцати, — еще одну. По ее расчетам, эта дорожка должна была вывести прямиком к парковке, но результат столь скоропалительного решения оказался плачевным: она проплутала некоторое время и вернулась почти на то же самое место. Риган сделала шаг в сторону второй тропинки, споткнулась и чуть не упала. Оказалось, что развязался шнурок на кроссовке и она наступила на кончик. Риган оглянулась в поисках подходящего места для того, чтобы сесть или хоть прислониться к чему-нибудь, все же она порядком устала. Справа от нее находилась каменная стена, перед которой рос дуб — настоящий гигант. Риган решила, что ему лет семьдесят пять, никак не меньше. Его ветви нависали над дорожкой и над стеной, и кто-то бессовестный вырезал инициалы на стволе. Она прислонилась к дереву, поставила ногу на стену и принялась завязывать шнурки. Потом перегнулась через край, посмотреть, что же находится по другую сторону каменной кладки, за парком. Там оказался глубокий овраг, на дне которого протекал ручей. В овраге росли деревья, и его некрутые склоны усеивало множество больших и маленьких валунов. Дождь снова принялся моросить, и внизу, меж деревьев, поднимался туман. Он наползал на парк, и первые мутноватые клочки уже вились над дорожкой. Во влажном, неподвижном воздухе звуки вязли, и тишина в этом уголке парка была такая, что Риган захотелось потрясти головой; казалось, что уши заложило, ибо не может быть в природе столь полной тишины и неподвижности. Риган стояла под старым дубом и вяло думала о том, что она совершенно одна, затеряна в каком-то мире, где нет никого и ничего — только душный воздух и этот огромный старый дуб. И дождь. Все остальные оказались вдруг далеко, словно на другой планете. Риган лениво подняла взгляд — и на другой стороне оврага увидела его. Там, среди деревьев, стоял мужчина в черном спортивном костюме. Он стоял неподвижно и ждал… ждал, пока она найдет его. Риган испугалась так, что у нее заныло сердце. Это от неожиданности, сказала она себе, пытаясь отогнать страх. Просто странно, что человек так стоит, и лицо его неподвижно и ровным счетом ничего не выражает. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга — глаза в глаза. Потом девушка начала медленно отступать от стены. Тогда он чуть склонил голову и что-то прокричал. Она не разобрала слов: голос мужчины растворился в густом влажном воздухе.

А потом выражение его лица изменилось, и только тогда Риган поняла, кто перед ней. Ужас окатил ее ледяной волной. А он уже повторял, тщательно выговаривая все то же слово. И махнул рукой.

— Беги. — Он кричал ей: — Беги.

Глава 47

Эрик Гейдж знал, что для осуществления задуманного ему нужна всего одна минута. Минута наедине с Риган Мэдисон. Где-то в глубине души он почти жалел ее и хотел бы, чтобы девушка смогла избежать уготованной ей участи. Но то была лишь слабость. Он должен убить ее, потому что так нужно.