Список желаний - [83]

— Долли, и что я буду со всем этим делать? Дом у Лекса полностью меблирован. У него все такое… мужское. Ни единой безделушки. А мне нужны салфетки, сувениры, кружева, оборки. Он, правда, сказал, что я могу переделать обстановку по своему вкусу, но мне кажется, ему нравится то, что есть.

— Тогда почему бы тебе не сохранить этот дом? Ты могла бы приезжать сюда, когда жизнь на ранчо… ну, скажем, немного наскучит. Ты потратила кучу денег на переоборудование, мебель и прочее… Деньги тебе особенно не нужны. Сейчас девяностые, знаешь ли! Женщины постоянно так делают, не хотят бросать то, ради чего работали всю жизнь, тем более дом, оборудованный и обставленный по своему вкусу.

— Я думала об этом, но Лекс, похоже, будет считать, что если я сохраняю дом, значит рассматриваю свою жизнь с ним как нечто непостоянное, временное. И не спрашивай, почему я так думаю, просто знаю. Лекс живет в другом десятилетии, причем даже не уверена, в каком конкретно. С одной стороны, я желаю сохранить все, как есть, с другой — хочу отказаться от всего ради его спокойствия. Боже, ты слышала, что я сказала? Сейчас не я принимаю решения. Как Скарлетт, волноваться и тревожиться буду завтра.

— Завтра может прийти раньше, чем ты думаешь, Ариэль.

— Долли, я люблю тебя. Правда!

— И я люблю тебя, Ариэль Харт-Сандерс.

Ариэль улыбнулась сквозь слезы, зная, что Долли тоже с трудом сдерживает рыдания.

* * *

— Это… ох… действительно вкусно, — скривился Лекс.

— Ты лжешь! Это просто ужасно. Я никогда не говорила, что умею готовить, даже специально предупредила, что совершенно не умею этого делать, а ты заявил — мы будем, мол, сыты любовью. Это точная цитата. Перед тобой мясной пирог. Есть вопросы?

— Я и не жалуюсь. И ем уже второй кусок. А это вот что такое, зелененькое?

— Брюссельская капуста. Долли говорила, надо положить нарезанные лук и сельдерей, но у нас их нет, и я заменила капустой. Долли говорила, что именно так поступают хорошие повара. Я не люблю готовить, а это значит, мне никогда не стать хорошей кухаркой. Да, знаю, рис склеился. Долли учила, что надо опустить палец в воду «по косточку», а по какую косточку, не сказала. Наверное, по первый сустав, — Ариэль так разволновалась, что даже расплакалась, когда Снуки не притронулась к мясному пирогу.

— Ариэль, милая, все это совершенно не важно! Мы можем разогревать замороженные полуфабрикаты. Можем нанять повара. Вот что, — Лекс подвинул свой стул поближе. — Скажи-ка мне, в чем дело? Это ведь не из-за пирога, а из-за Долли, да? Позвони ей.

— Я уже звонила. Семь раз. Больше не могу. Неужели я такая беспомощная, что не могу обойтись без подруги? Я хочу, чтобы она была счастлива. Посмотри на Снуки! Она не ест, не хочет играть — тоже скучает по Долли.

— Ариэль, давай смотреть фактам в лицо. Снуки не ест, потому что ей не по вкусу твоя стряпня, но когда-нибудь это изменится. Сейчас продают много деликатесов для собак. Конечно, она скучает по Долли, но не играет по очень простой причине — она… Я не хотел говорить, пока Фрэнки не подтвердит, но твоя собачка в интересном положении.

— Не может быть?! Но как это случилось? — ахнула Ариэль.

— Как обычно, — пожал плечами Лекс.

— О Боже, надо позвонить Долли!

— Ну вот! Теперь у тебя появился еще один повод позвонить. Пользуйся возможностью.

Ариэль вскочила из-за стола, схватила трубку и торопливо набрала номер подруги. На лице сияла счастливая улыбка.

Лекс откинулся на спинку стула, с грустью глядя на Ариэль, оживленно болтающую с Долли. Он даже моргнул, когда услышал, как та сказала: «Конечно, ты будешь крестной и, разумеется, возьмешь щенка. Когда ты приедешь? Вот и чудесно! Привези что-нибудь поесть. Мясной пирог оказался ужасным, но Лекс мужественно съел два кусочка. Я буду здесь».

— Долли приедет завтра. Мы не виделись целый месяц! Сказала, что останется на ночь и, конечно, потом приедет на нашу свадьбу. Ух, жизнь все же хороша, правда, Лекс?

— Лучше и быть не может, — отозвался тот. — Давай прогуляемся, и Снуки будет полезно размяться.

Минут через двадцать, когда они уже шли по дорожке, Лекс сказал:

— Ариэль, ты счастлива?

— Конечно, счастлива! Но очень скучаю по Долли. Не знаю, поймешь ли ты, но постарайся, для меня это очень важно!

— Если бы тебе пришлось выбирать, ты смогла бы?

— Долли спрашивала то же самое. У меня не нашлось ответа. Если тебе он совершенно необходим, лучшее, что я могу предложить, сводится к следующему: я бы ушла от обоих. Вы оба значите для меня так много, причем каждый по-своему. Я просто хочу, чтобы Долли была немного ближе, например, жила по соседству. Я никогда не знала своих соседей, наверное, это моя вина — вечно не хватало времени подружиться с ними. Я чувствую, Долли несчастлива. Сама она никогда не признается. Ей нравился Бонсалл. Она говорила об этом, но потом изменила мнение. Сначала у меня не хватало на нее времени, и Долли восприняла это как отторжение. Я ее очень хорошо знаю. Таким образом, мы все как бы сохранили свое лицо, что бы это, черт возьми, не означало.

— Давай подумаем, есть ли возможность вернуть ее.

— Правда? Лекс, ты думаешь, это возможно?