Список - [65]

– Я поем, Лиза, – обещает она. – После танцев.

Слеза стекает по щеке Лизы.

– Я тебе не верю.

Бриджит тоже начинает плакать:

– Я обещаю, что поем после танцев. И снова стану нормальной. Клянусь. Ты все время твердишь о списке, хочешь, чтобы однажды там было и твое имя. А посмотри на меня и задумайся. Это очень большое давление.

Лиза продолжает плакать. И кажется, будто она ни слова не слышала из сказанного Бриджит.

– Знаешь, ты заставляешь меня стыдиться. Каждый раз, как я ем, мне стыдно за себя. Раньше со мной такого не было.

– Лиза…

Но та лишь качает головой:

– Если ты не начнешь есть, я все расскажу маме с папой.

Лиза вытирает лицо рукавом и уходит, оставив миску с десертом.

Бриджит не ожидала от сестры такой подлости.

Глава 34

Эбби в одиночестве сидит на своей кровати и смотрит на свое отражение в темном телевизионном экране, которое похоже на мутное зеркало. Когда запах еды просачивается в комнату, она спускается вниз. Никто не позвал ее на ужин.

Семья уже сидит за круглым столом. Все уже разложили еду по тарелкам, вот только порция Эбби – стейк, картошка в мундире и салат – дожидается ее в мисках на стойке. Она злится, что опоздала, но, не сказав и слова, наполняет свою тарелку сама.

Достав газету из пластиковой упаковки, родители делят между собой развороты. Ферн подпирает книгу стаканом молока и мельницей для перца, а затем приступает к стейку. Она перечитывает первую книгу серии «The Blix Effect», чтобы освежить в памяти каждую деталь перед просмотром фильма. Обложка книги изорвана и потрепана, углы загнулись почти на каждой странице.

Эбби садится на свое место, толкнув при этом стул сестры и даже не извинившись. Она решает, что будет есть картошку без сметаны, чтобы не пришлось просить Ферн передать соусник. Они не разговаривали, не встречались взглядами и никак не признавали существование друг друга с тех пор, как всплыла история с поддельной подписью мамы в табеле.

Несмотря на показное безразличие, внутри Эбби полыхает злость, как горячий маленький уголек, который, похоже, и не собирается затухать.

По радио, стоящему на кухонной стойке, диктор бубнит какие-то новости, и кажется, будто он приглашен на их ужин и пытается завести разговор. Почти каждый вечер родители и Ферн изредка отрываются от чтения, чтобы обсудить межнациональные конфликты, финансовый рынок или научные достижения. Но только не Эбби. Для нее их голоса – как белый шум, как звук паркующих свои машины соседей или самолет, пролетающий над крышей. Как правило, она ест, положив сотовый на колени, чтобы он никому не мешал своим жужжанием, когда приходит сообщение, написанное одной из подруг.

Сегодня же Эбби пытается следить за короткими фразами, которые пролетают над ее головой. Этакая игра «Поймай мяч». Она не высказывает своего мнения, а просто соглашается с тем, что говорит мама или папа. И кажется, это приятно удивляет ее родителей. А вот Ферн не произносит ни слова.

Эбби дожидается, когда все закончат ужинать, а затем любезно вызывается убрать со стола и помыть посуду.

Родители хмурятся, глядя на грязные тарелки и помятые газеты.

– Это не изменит наше решение, Эбби, – предупреждает ее миссис Уорнер.

– Ты соврала нам, соврала учителю и именно поэтому не пойдешь на танцы, – разглядывая дочь поверх очков, заявляет мистер Уорнер.

Ферн промакивает рот салфеткой и бросает ее на тарелку, где она покрывается красными пятнами от сока, оставшегося после стейка.

– Я знаю, – бормочет Эбби.

Ее бесит, что она послушалась Лизу, которая после уроков подбежала к ее шкафчику и предложила вести себя хорошо при родителях, после чего они, возможно, изменят наказание.

На нее наконец обрушивается понимание серьезности происходящего. Она не наденет платье мечты. Не потанцует со старшеклассником. Не пойдет на вечеринку к Эндрю. Кажется, будто завтрашний вечер – замечательное воспоминание, к которому она могла бы возвращаться множество раз, – уже вырван из ее дневника.

И в этом виновата ее сестра.

– Ферн, – говорит мистер Уорнер, – когда мы сегодня общались с мистером Тимметом, он сказал, что на следующей неделе у Эбби контрольная.

– Нам бы хотелось, чтобы на этих выходных ты позанималась с ней, – просит миссис Уорнер.

Эбби встает и собирает тарелки, чувствуя, как в ее горле застрял ком, словно большой жилистый кусок стейка. Унизительно слышать, что родные обсуждают ее, словно Эбби в комнате нет. Ей интересно, о чем еще они говорят, когда Эбби отсутствует. Может, что-то типа: «Бедная глупая Эбби». Или: «Почему Эбби не может быть такой, как ты, Ферн?»

– Да, мистер Тиммет просил меня об этом сегодня после уроков, – сообщает Ферн, откидываясь на стуле, чтобы Эбби могла забрать ее тарелку. – Но сегодня я иду в кино. А после мы с друзьями зайдем куда-нибудь перекусить. Поэтому… ничем не могу помочь.

– А как насчет субботы и воскресенья? – спрашивает миссис Уорнер.

Когда Ферн открывает рот, чтобы ответить, мистер Уорнер добавляет:

– Что важнее, Ферн? Помочь сестре или посмотреть фильм? – Но та не отвечает, и поэтому отец продолжает: – Завтра днем позанимайся с Эбби пару часов, иначе не пойдешь на фильм.