Список на ликвидацию - [93]

Последний арлекин подошел к последнему льву.

— Я это запретил много веков назад, а то бы он давно уже это сделал. Правда, котик?

Лев зарычал, но пистолет от Этана не отвел. Пусть им не нравится, что они делают, но делать они это умели.

— Хороший котик, — сказал вампир и пошел к нам крадущейся походкой.

Прижимавший меня к стене вампир сказал:

— Куда бы ты ни пришла, ты возмущаешь моих вампиров. Революция идет за тобой, как чума за крысой.

Я хотела сказать чего-нибудь остроумное, но от последней моей остроты был ранен Лисандро, а может быть, не только ранен. После падения Тадеуша и его мастера он не шевельнулся. Есть пули, проходящие через тело, как нож сквозь масло, и такая пуля могла через Тадеуша попасть в Лисандро. Я ее уела, напомнив, что крысолюдами она не управляет, и вот — он мог погибнуть из-за этого.

— Убери щиты, или следующим умрет человек, — сказала она.

— Ты со мной трахаться не будешь, так хоть этого ради меня не делай, — попросил Бернардо.

Лисандро лежал на полу неподвижно. Я не хотела видеть, как еще кто-нибудь из-за меня погибнет, а в том, чтобы сбросить щиты, был еще один плюс. Домино — один из тигров моего зова, и если я уберу щиты, он сможет меня ощутить. Если я их уберу и вспыхну достаточно ярко, меня ощутят Жан-Клод и все, кто со мной связан, потому что такие связи физическим расстоянием не ослабляются. Она хочет, чтобы я была одна, но разве я одна? Разве на самом деле я одна?

Сердце пыталось выскочить из горла. Так было страшно, что пересохло во рту.

— Анита! — крикнул Этан.

— Не делай этого! — попросил Бернардо.

— Если ты не сможешь мной овладеть, я не хочу, чтобы ты говорила, будто это из-за того, что я недостаточно щиты убрала. Ты сама сказала: вампирские силы лучше действуют, когда кожа касается кожи. Сними хотя бы перчатки, потому что если ты недостаточно вампир, чтобы мне мозги замылить, так тогда и вякать не надо.

— Ты наглеешь, девица.

— Ты уже год пытаешься подчинить мой мозг и завладеть телом, так не надо надувать щеки, раз у тебя не получается.

Слова мои были храбры, но во рту пересохло, и от страха даже кончики пальцев занемели. Иногда одна сильная эмоция может быть принята за другую.

— Ты хочешь, чтобы я вышла из себя? В этом дело? Пытаешься меня разозлить, чтобы я тебя убила, а не завладела?

— Нет, — ответила я.

В конце концов она попросила второго арлекина меня подержать и разоружить, а тем временем сняла перчатки, расстегнула застежки на шее и стащила маску.

— Госпожа, вы открыли его лицо!

Он был потрясен. Все прочее он как-то пережил, а вот это его потрясло.

Лицо этого вампира было совершенно ординарным — десять раз в толпе увидишь и не запомнишь. Настоящее лицо шпиона: привлекательное — но не слишком, обыкновенное — но не слишком обыкновенное. Нейтральный весь — от темно-каштановых коротких волос и до среднего тона кожи. Джеймс Бонд — миф. Настоящие шпионы не выделяются, если это им не понадобится зачем-либо, а стоящий передо мной мужчина мог слиться с почти любым фоном. Почти.

— Это тело потрясено, что его открыли.

Голос ее звучал добродушной насмешкой, а реплика дала мне понять, что вампир, телом которого она овладела, присутствует здесь же, сохранив ощущения. Вот так это и будет? Я тоже буду присутствовать — пленницей в собственном теле? И буду видеть, как она творит ужасы, и ничем не смогу ей помешать?

Господи Боже мой, пусть она меня не захватит!

— Если ты пустишь в ход свои боевые навыки и нанесешь этому телу вред, поплатятся твои друзья. Ты поняла? — спросила она.

— Если я тебя ударю, буду сопротивляться физически, ты будешь мучить Этана и Бернардо.

— Да.

— Понятно, — кивнула я.

Она взяла мое лицо ладонями с двух сторон и скомандовала:

— Отпусти ее.

Вампир у меня за спиной не стал спорить — просто отпустил меня. Мы стояли так одно мгновение, и она шепнула:

— Убери щиты.

Я так и сделала. Сделала точно то, что она просила. Она же не сказала, какие именно щиты? Я выпустила ardeur, он полился по моей коже, и по ее. Заполненные ночной тьмой глаза расширились, она притянула меня к своему заемному телу.

— Секс открывает нас полностью, Анита. Я многих некромантов укротила во время секса.

Она наклонилась, поцеловала меня — и я убрала еще один щит. Он экранировал самую страшную силу, которую мне случалось освоить, силу, которую я приобрела в Нью-Мексико у вампирши, чьи глаза были как ночь и звезды. Она научила меня, как взять жизнь, самую суть личности — и выпить до дна. Это не так уж отличалось от ardeur'a: и та, и другая сила питались энергией, только ardeur — это был обмен, как в акте секса, когда наслаждение и энергия смешиваются и переплетаются, а эта сила не отдавала, но только брала. Я поедала это тело, энергию, что оживляла его, его жизнь.

Она отодвинулась, прервав поцелуй, но руки от моего лица не убрала, а годится любая кожа.

— Ты удивляешь меня, некромантка, — сказала она, но страха в этом удивлении не было. — Какую огромную силу я получу, когда мы с тобой сольемся в одну сущность!

И я мысленными глазами увидела огромную волну тьмы, будто самая темная и глубокая часть ночи вдруг обрела тело и встала надо мной на дыбы, неимоверно высокая, неимоверно… неимоверно все.