Список Мадонны - [78]
Она очнулась от своих раздумий, почувствовав, что Улаф смотрит на нее.
— Ты не слушаешь, Сигни. Могу поклясться, что от своего чайника я слышал верхние соль чище, чем играешь ты. Как ужасно ты работаешь с мундштуком. А пальцы. Это что, молотки? Что с тобой сегодня? — Он развернул перед ней ноты. Это была детская сказка, которую он положил на музыку. — Сыграй это, Сигни, не спеша и чисто. Я хочу расслышать каждую ноту так, как будто она единственная в этой пьесе.
— Но почему, Улаф? Это такая простая вещь. Я ее уже давно играю.
— На прошлом уроке я заметил неотчетливое звучание. Потратим день, чтобы это исправить. — Он потрепал ее по щеке. — Верь мне, Сигни. Цена величия…
— Это покорность. Да, я понимаю, Улаф. Думаю, что ты прав.
Она начала играть, а Улаф смотрел на нее и думал, одним ухом слушая стук в дверь. Лучше бы она не надевала это синее платье. Ей оно нравилось, поскольку делало ее более женственной. Волосы у нее, как всегда, были вымыты до блеска. Они спадали на ее обнаженные плечи. Только слепой идиот мог не поразиться ее красоте. Ее глаза светились по-особому, когда она улыбалась, а полные губы говорили о чувственности. Если он сумеет удержать ее подавленное настроение, а Биру окажется таким же скучным, каким показался вначале, тогда все, может быть, закончится хорошо. Бледное лицо Биру проплыло в его сознании. Симпатичный мальчик. Какие глаза! В его глазах было что-то притягивающее. Он заставил себя прислушаться к размеренным нотам простой мелодии, опустив веки.
Внезапно, еще до того как она постучала в дверь, Улаф почувствовал приближение Ингрид.
— Да, Ингрид, в чем дело?
— Посетитель, герр Хансон. Он говорит, что ему назначено.
Мгновение спустя в дверях стоял Бернард Биру. Он не взглянул на Сигни, которая продолжала играть, не обращая внимания на помеху, а направился прямо к Улафу, который все еще пытался поднять свое тело с кресла. Бернард пожал Улафу руку и кивнул, приложив палец левой руки ко рту. Он встал сзади кресла Хансона и наблюдал за девушкой. Улафу хотелось видеть его лицо.
Сигни невольно подняла глаза и бегло осмотрела посетителя. Она была привычна к тому, что ее прерывали: к Улафу приходили многие.
Их взгляды встретились и задержались. Сигни чувствовала, как краснеют ее щеки. Что-то внутри нее всколыхнулось, докатившись до кончиков пальцев. Она слегка пошевелилась. Губы ласкали мундштук. Звук изменился, детская сказка наполнилась эмоциями, сдерживать которые она не могла.
Бернард продолжал слушать, но у него пересохло во рту. С ним творилось что-то ужасное. Ноги хотели подвинуть его ближе, притягательные синие глаза делали его беспомощным. Грудь сжалась, в паху все горело. Он свел колени вместе и прикусил губу, чтобы за счет резкой продолжительной боли вновь обрести контроль над собой, и стал терпеливо ждать.
Пьеса кончилась. Сигни положила флейту и продолжала молча сидеть. Улаф чувствовал ее вопрошающий взгляд.
— Хорошо, Сигни. Думаю, что следующие полчаса нам следует поработать над основными гаммами. — Он вздохнул, перед тем как продолжить: — Прежде чем ты начнешь, я хочу представить тебе сына моего прежнего ученика, который почтил меня, к сожалению, очень кратким визитом. Герр Бернард Биру из Марселя. Герр Биру, это моя ученица, Сигни Вигеланд.
Бернард не мог поверить в то, что происходило. Чувствуя, что его заколдовали, он взял руку девушки, не сводя глаз с ее лица, и поцеловал ее.
— Приятно познакомиться, фрекен Вигеланд. Вы очень хорошо играете.
Его губы коснулись ее кожи, показавшейся ему атласом. Ему не хотелось отрывать руку. Он весь дрожал внутри и жаждал, чтобы Улаф исчез.
От вида наклоненной к ее руке головы с темными волосами и от ощущения теплой влажности на запястье у Сигни участилось дыхание. Ее Бальдр. Здесь, в доме Улафа. Все так, как и должно было быть. Неожиданно она почувствовала себя чайкой, летевшей против ветра.
— Спасибо на добром слове. А вы играете на флейте?
— Немного. Но больше люблю слушать.
— Улаф, можно я сыграю новую пьесу для господина Биру? Последнюю неделю я работала над ней очень усердно. И ты даже еще ее не слышал.
— Нет, не сегодня, Сигни. Я уверен, что наш гость не будет возражать, если мы продолжим урок так, как планировали. Гаммы, Сигни. Каждая нота равно чистая по всему регистру, на всех двенадцати клапанах.
Следующие полчаса Бернард был словно в тумане. Он стоял как прикованный за креслом Улафа, стараясь понять, что с ним творилось. Ему было все равно. Каким-то чудесным образом боль в его голове прошла, и ей на смену появилась сладкая опустошенность.
Сигни разговаривала с Бальдером посредством гамм, которые она играла как любовный сонет. Ноты шептали на низких тонах, мягко, умоляюще, а затем по спирали уносились сначала вверх, а потом к Бернарду, обволакивая его чувственным объятием, обещающим любовь, ее настоящую любовь.
Их взгляды пересеклись только однажды. И в момент их встречи время остановилось. Голова девушки слегка склонилась набок, а губы открылись. Бернарду отчаянно хотелось коснуться ее еще раз. Он сдержал звериный стон в своем горле, почувствовав влагу слез.
Двое друзей — бывший виллан Жак из селения Монтелье и обедневший арденнский рыцарь сир Робер де Мерлан наконец-то стали полноправными членами ордена Святого Гроба, одного из наиболее могущественных тайных орденов крестоносного братства.Теперь, выполняя волю Римского Папы Григория Девятого, Жак и Робер в составе отряда рыцарей отправляются с некой секретной миссией в Багдад, чтобы тайно встретиться с наследниками великого Чингисхана. Речь пойдет о сокровищах Повелителя Вселенной…Но враги не дремлют и каждый шаг героев будет оплачен кровью…«Рыцарский долг» является продолжением уже известного читателю романа «Рыцарь святого гроба».
Путешествие графов дю Нор (Северных) в Венецию в 1782 году и празднования, устроенные в их честь – исторический факт. Этот эпизод встречается во всех книгах по венецианской истории.Джакомо Казанова жил в то время в Венеции. Доносы, адресованные им инквизиторам, сегодня хранятся в венецианском государственном архиве. Его быт и состояние того периода представлены в письмах, написанных ему его последней венецианской спутницей Франческой Бускини после его второго изгнания (письма опубликованы).Известно также, что Казанова побывал в России в 1765 году и познакомился с юным цесаревичем в Санкт-Петербурге (этот эпизод описан в его мемуарах «История моей жизни»)
Густав Эмар — признанный классик приключенческого жанра, романист с богатейшим опытом морских путешествий и опасных экспедиций в малоизученные районы Африки и Южной Америки. Он командовал пиратской бригантиной и томился в плену у индейцев Патагонии, и эти приключения писателя-авантюриста отражены в десятках блистательных романов, которые читаются на одном дыхании.В сборник вошли два романа Густава Эмара.Первый, «Поклонники змеи», — о зловещем культе Вуду, о магических обрядах и кровавых ритуалах гаитянских жрецов, которые выступили с оружием в руках против белых поработителей.Второй — о противостоянии белых поселенцев и техасских индейцев, возглавляемых отважным и жестоким вождем по прозвищу Черная Птица.Издание подготовлено по тексту 1898 года.
В пятый том Собрания сочинений известного французского писателя Гюстава Эмара входят романы «Золотая лихорадка» и «Курумилла», продолжающие цикл романов о приключениях Валентина Гилуа и его друзей.
В повести описывается промежуток с конца 1919 г. по конец 1921 г. на фоне окончания Гражданской войны в России. Человек, мало что помнящий, бежит из Москвы за страшное злодеяние, которое он случайно совершил против вождей Революции. Беглец был членом партии большевиков, но теперь ему вынесен смертный приговор и отсрочить его исполнение возможно только на Юге, где еще цепляются за последние клочки земли белые. Постепенно открывается предыстория беглеца, оказываются замешены потусторонние силы, стоящие за противоборствующими сторонами, высокая политика и простые человеческие судьбы, которые оказались раздавлены жерновами Революции.
«Люди и нелюди» – это первая часть романа «Проклятый род». Действие охватывает реальные исторические события: борьбу донского казачества с Крымской и Ногайской ордами, Ливонскую войну. Однако главные герои романа не царь Иван Грозный, не король Речи Посполитой Стефан Баторий и даже не лихой разбойный атаман Иван Кольцо, а простые казаки, истинные защитники Отечества и православной веры. Это повествование об извечных человеческих страстях, пороках и добродетелях, особо ярко проявляющихся в эпоху великих перемен.
В руки Миранды, работающей в крупном лондонском универмаге, попадает таинственный трактат — книга, обладающая разумом и чувствами…
Школьный учитель Томас Шилд волею судеб оказывается вовлеченным в непростую жизнь семьи своего воспитанника Чарльза Франта, который знакомит наставника с лучшим школьным другом Эдгаром Алленом По, будущим гениальным писателем и мистификатором: жизнь юного Эдгара началась с таинственного исчезновения его отца, а закончилась не менее таинственной смертью самого По.
Новый роман Елены Хаецкой — это попытка пройти по следам поручика Мишеля Лермонтова, жизнь и смерть которого оставили потомкам множество загадок Почему его творчество так разнородно? Почему секунданты его дуэли так дружно лгали на следствии? Что за тело видели у подножия Машука день спустя после дуэли, если убитого поручика сразу же доставили в Пятигорск? Кем же был на самом деле этот юноша, поэт Михаил Юрьевич Лермонтов?
Кельн, 1413 год. В этом городе каждый что-нибудь скрывал. Подмастерье — от мастера, мастер — от своей жены, у которой в свою очередь были свои секреты. Город пестовал свои тайны, и скопившиеся над сотнями крыш слухи разбухали, подобно жирным тучам. За каждым фасадом был сокрыт след дьявола, за каждой стеной — неправедная любовь, в каждой исповедальне — скопище измученных душ, которые освобождались от своих тайных грехов, перекладывая их на сердце священника, внимающего горьким словам.Город потрясло страшное убийство магистра Кельнского Университета, совершенное при странных обстоятельствах.