Спирита - [21]

Он узнал, или ему показалось, что узнал, черты, схожие с теми, что навсегда запечатлелись в его душе, черты, которыми он любовался, как Фауст Еленой, в своего рода волшебном зеркале!¹⁴ Он никоим образом не надеялся увидеть их среди бела дня в Булонском лесу и от неожиданности так вздрогнул, что Греймокин, почувствовав резкое движение, шарахнулся в сторону. Ги, коротко попросив прощения у госпожи д’Эмберкур за нетерпеливость своего коня, с которым он якобы никак не может справиться, пустился вдогонку за быстро удалявшимися санями.

Женщина в санях как будто удивилась тому, что ее преследуют, и обернулась, чтобы посмотреть, кто взял на себя такую смелость. Хотя он видел ее только в профиль, то есть в позе, давно забытой художниками, Ги разглядел сквозь черную сетку вуали полоску золотых кудрей, глаза цвета ночной синевы и идеально розовые щеки, о цвете которых может дать отдаленное представление только окрашенный вечерним солнцем снег на высочайших горных вершинах. В мочке ее уха поблескивала бирюза, а на шее, видневшейся между воротником шубы и полями шляпы, подрагивала непослушная прядка волос, легких, как дуновение ветерка, и тонких, как пушок младенца. Да, то было его ночное видение, только теперь оно было дневным и гораздо более реальным. Как Спирита оказалась здесь в таком прелестном и таком человеческом обличье? И видят ли ее другие? Хорошо, пусть Спирита – дух, но неужели и лошадь, и сани, и кучер – тоже всего лишь призраки? Времени на раздумья не было, Маливеру хотелось убедиться, что он не обманулся, что сходство не рассеется при ближайшем рассмотрении, поэтому он решил обогнать сани и разглядеть таинственную незнакомку. Он подстегнул коня, тот помчался стрелой, и через несколько минут белый пар из его ноздрей коснулся спинки преследуемых саней. Но как ни хорош был Греймокин, он не мог тягаться с русским рысаком, самым прекрасным представителем орловской породы, какого когда-либо видел Маливер. Ямщик в кафтане цокнул языком, и серая со стальным отливом лошадь в несколько стремительных шагов оторвалась от Греймокина на расстояние, которое вполне могло успокоить ее хозяйку, если, конечно, она была встревожена.

Похоже, дама не намеревалась лишать Маливера надежды: ее сани вдруг замедлили ход. Но когда они достигли еловой аллеи, которая в тот момент оказалась пустой, погоня возобновилась. Греймокину никак не удавалось нагнать орловского рысака. Он напрягал все силы, но лишь с трудом держал дистанцию. Снег летел из-под копыт рысака и разбивался о кожаный передок саней Маливера, а белесые клубы пара, вырывавшиеся из ноздрей благородных животных, окутывали их, будто настоящие облака. В конце аллеи дорогу перегородили кареты, проезжавшие по главной дороге, и сани на мгновение поравнялись. Ветер приподнял вуалетку мнимой русской, и Ги опять увидел ее лицо. На губах, изогнутых, как у Моны Лизы, блуждала небесная, лукавая улыбка. Синие глаза сияли, словно сапфиры, а бархатные щеки окрасились нежным румянцем. Спирита – а это, без сомнения, была она – опустила вуаль, возница подстегнул рысака, и тот рванул вперед с ужасающей скоростью. Ги вскрикнул от страха, увидев, что дорогу саням пересекла большая берлина, и, забыв, что Спирита, будучи существом нематериальным, застрахована от любых земных несчастий, вообразил, что столкновение неизбежно… но лошадь, кучер и сани прошли сквозь карету, как сквозь туман, и вскоре Маливер потерял их из виду. Греймокин казался испуганным: он дрожал и покачивался на своих крепких ногах, будто недоумевая, куда все исчезло. Животные обладают глубокими и непознанными инстинктами; они видят то, что ускользает от человеческих глаз, и можно даже предположить, что многие из них чуют сверхъестественное. Однако скоро, присоединившись на берегу озера к цепочке обычных экипажей, Греймокин вполне успокоился.

На проспекте Императрицы¹⁵ Ги встретил барона Ферое, который возвращался из парка на легких дрожках¹⁶. Барон попросил у Маливера огонька, чтобы раскурить сигару, а затем произнес полутаинственным-полунасмешливым тоном:

– Госпожа д’Эмберкур будет очень недовольна. Какую сцену она устроит вам нынче вечером в театре, если, конечно, вы опрометчиво явитесь туда! Не думаю, что эта гонка на санях пришлась ей по вкусу. И кстати, велите Джеку накинуть на Греймокина попону, иначе он, чего доброго, подхватит воспаление легких.

Глава VII

Ги уже ничему не удивлялся и не видел ничего странного в том, что сани прошли сквозь карету. Легкость, с которой фантастическая упряжка преодолевала препятствия, о которые разбился бы любой земной экипаж, лишь доказывала, что она вышла из заоблачных конюшен и что ее хозяйкой была Спирита. Решительно, Спирита ревновала или по меньшей мере хотела помешать встрече Маливера и госпожи д’Эмберкур. Момент был выбран очень удачно, но, свернув на площадь Звезды, Ги опять повстречался с графиней. Она снисходительно слушала, по всей видимости, любезные речи д’Аверсака, который ехал рядом с ее каретой, склонившись к холке своей лошади.

«Это реванш за сани, – подумал Маливер, – но такие игры не по мне. Д’Аверсак – мнимый остряк, точно так же, как госпожа д’Эмберкур – мнимая красавица. Они прекрасная пара, и я сужу их беспристрастно, поскольку дела земные меня больше не касаются. Они будут друг дружке под стать – кажется, так поется в какой-то песне»