Спираль обучения - [44]

Благодаря этому люди, которых заинтересовал мой проект, смогли подписаться на его отдельные части, и теперь каждый работает над своим эпизодом. Рассчитываю недельки за две собрать их все воедино, а потом выложу мультик на сайт. Сейчас в проекте участвуют шестнадцать человек плюс я.

Между прочим, на первый мультфильм у меня ушло несколько недель, причем я работала без остановки по многу часов. Это был адский труд. Мне все пришлось делать в одиночку, и я испытала не сказать чтобы много радости. Нынешний проект — не такой, здесь я в компании, и работы у меня поменьше, да и идет веселее. Мне приходится просматривать, что делают другие участники, и я так волнуюсь, когда кто-то выкладывает готовую часть. Но я просто счастлива, честное слово.

Я: А скажи, повлиял ли опыт работы в Scratch-сообществе на твое отношение к сотрудничеству в других сферах жизни?

Натали: В последние годы в школе у нас все обучение строилось на проектах, и для меня это стало отличной тренировкой. В классах было где-то по двадцать пять человек, весь год мы учились вместе и становились как одна семья. Учителя хорошо обращались с учениками, ведь они проводили с нами каждый день. Для меня это было очень ценно. Кроме того, мы все время работали над групповыми проектами. Для некоторых нам разрешалось самим выбирать себе партнеров, но чаще всего на команды нас распределяли случайным образом, так что приходилось искать общий язык с любым, кто бы ни достался тебе в партнеры.

Это была хорошая практика. Я научилась работать над творческими проектами в команде, прямо как в Scratch-сообществе. Теперь, в колледже, все совсем иначе. На лекции по каждому учебному курсу собирается отдельная группа студентов, ты сидишь в аудитории то с одними, то с другими. Ни с кем толком не подружишься. К тому же над заданиями мы работаем почти всегда в одиночку. Так что я очень рада, что у меня есть отдушина — Scratch, где можно весело поработать сообща.

Глава 5. Четвертое «П» — процесс игры

Настрой на игру

В 1990-е годы ученые, инженеры-проектировщики и дизайнеры со всего мира на ежегодных конференциях Doors of Perception[31] пытались осмыслить, какие перспективы открываются с распространением интернета и других технологических новшеств и как они повлияют на развитие общества. Конференция проходила в Амстердаме и каждый год посвящалась какой-то одной теме. В 1998 году темой была заявлена игра, и меня пригласили показать свои работы.

На конференции демонстрировались новейшие компьютерные игры, электронные игрушки и системы виртуальной реальности. Настоящий фурор вызвала интерактивная демонстрация с участием популярной героини видеоигр Лары Крофт. А я в своей презентации рассказывал, как наша группа проектировала Lego Mindstorms и другие электронные конструкторы, и отстаивал мысль, что понятие процесса игры должно подразумевать не только взаимодействие человека с технологией, но и возможность проектировать, творить, экспериментировать и исследовать.

После презентации я решил ненадолго отлучиться с конференции и направился в Дом-музей Анны Франк. Во время Второй мировой войны в задней комнате дома еврейская девочка Анна Франк и ее семья несколько лет скрывались от преследований нацистов. Признаться, я чувствовал неловкость из-за того, что сбежал с мероприятия. На следующий день я должен был участвовать в заключительном заседании по итогам конференции и не мог отделаться от ощущения, что, пропуская часть выступлений, я отлыниваю от своих обязанностей. Но я чувствовал, что просто должен побывать в музее Анны Франк. Я вырос в еврейской семье, и у нас дома часто заходила речь о преследованиях евреев во время Второй мировой войны. Я хотел больше узнать о том, как это было, и почувствовать причастность к истории моего народа.

В музее меня поджидало множество поразительных открытий. Оказалось, что мы с Анной Франк родились в один день, 12 июня, а год ее рождения, 1929-й, совпадал с годом рождения моей матери. Но больше всего меня потрясло, что увиденное в музее напрямую и очень точно перекликалось с темой конференции об играх. А значит, я нисколько не манкировал своим долгом, и более того, из посещения музея Анны Франк я узнал гораздо больше об истинной природе игры, чем из докладов участников конференции.

По большому счету, никому и никогда не приходило в голову связать имя Анны Франк с играми. Девочка скрывалась в убежище на протяжении двух лет — с середины 1942-го по середину 1944-го, то есть с тринадцати до пятнадцати лет, и все это время у нее не было ни единой возможности вырваться из четырех стен и поиграть на свободе, как играют дети ее возраста. В своем дневнике Анна признается, что отчаянно несчастна. «Мы почти разучились смеяться», — пишет она. Она знала, что многие из ее друзей и родственников, если они живы, томятся в концентрационных лагерях. Анна даже принимала лекарство, чтобы избавиться от страха и подавленности, но, как она писала: «Это не мешает мне на следующий день чувствовать себя еще более несчастной».

И все же озорной, непоседливый дух Анны, ее природная жизнерадостность и неистребимое желание играть так и проблескивают сквозь строки ее дневника. Она рассказывает, например, про свое новое увлечение балетом и танцами: за отсутствием настоящих балетных туфель она попыталась переделать в них свои гимнастические тапочки.