Спираль - [63]
Слева от ворот, позади импровизированной остановки, начиналась почти непроходимая чаша из кустов, переплетённых колючей лозой (ежевика это, что ли?), а когда он из упрямства сумел всё-таки продвинуться на пару шагов, то увидел, что зря: там был довольно глубокий ров с водой на дне, заваленный всяческим мусором. Справа от ворот была подъездная дорога. Оставались сами ворота…
Створок не было давно, а забор оставался; на нём даже уцелел почтовый ящик — тот, в который письма бросают. Доски были когда-то покрашены коричневой краской, потом зелёной, потом — поверху — побелены известью; всё облупилось. Он ещё раз посмотрел на место, где была надпись, пытаясь по петелькам для креплений различить, что там были за буквы, но быстро понял, что задача непосильная. Тогда он пошёл внутрь, за ворота. И сразу понял, что здесь недавно прошли несколько человек.
Под ногами был щебень вперемешку со снегом, и на снегу запечатлелись фрагментики следов подошв. Разных подошв. Эля поехала в зимних кроссовках с крупным рисунком. Вот он. И вот.
Но почему её нет на пеленгаторе?
И где следы дальше?
Дорога вела мимо обширной поляны с одними футбольными воротами (полосатые штанги и остаток сетки в углу), потом — между фундаментами сгоревших или разобранных домиков. Это был пионерский лагерь или дачи, понял Юра. На фундаментах уже выросли деревца в два-три человеческих роста. Потом дорога стала ощутимо в гору — хотя глазами вроде бы никаких пригорков не замечалось. И тут же запахло угольной гарью. За пригорком обнаружилось приземистое серое здание котельной; железная труба, переломленная пополам, торчала в небо, как колено покойника. Довольно большая куча угля — машины три-четыре — была свалена у стены, и никто его отсюда никуда не унёс…
Потом что-то изменилось. Как будто приоткрылся огромный невидимый глаз и стал без выражения смотреть из-под сонного века.
Стараясь не отворачиваться от странной котельной, Юра попятился, потом повернулся и побежал к воротам. Бежать было тяжело, всё равно что с полной выкладкой и по пояс в снегу. Ворота приближались медленно, чуть покачиваясь. Потом Юра оглянулся. Никого. Но он уже знал, что его увидели, опознали — и, наверное, отложили до лучших времён.
Он встал в проёме ворот. Покосившийся автобус (не только бак пробит, ещё и переднее колесо пробито), два трупа, тяжелораненый — всё это сейчас казалось торопливо и плоско нарисованным на картоне, а потому — нереальным и не страшным. А то, что позади… Юра был весь мокрый, подмышками хлюпало. Он не был уверен, что сможет сейчас обернуться.
Всё же обернулся. Ничего. Дорога, по обе стороны от неё — фундаменты, поросшие тощими больными деревцами.
Что это было? — спросил он себя.
Подошёл к Серёге. Тот возвращаться в сознание явно не собирался, в бессознанке было в кайф, но он, собачий сын, дышал, и это было хорошо реально. Хоть что-то было хорошо.
Но, но, но… надо что-то решать. Да, проще всего сейчас — это сидеть тут, рядом с раненым, дожидаясь, когда он очнётся и что-то скажет. И сделать что-то, чтобы его забрали в больницу, а самому, вооружённому новыми знаниями…
Какими?
Почти нет сомнений, что Серёга был здесь по причине исчезновения Ильхама, скорее всего он ехал этим же автобусом — то есть делал практически то же, что и Юра, но — сам. А тут его кто-то поджидал, потому что узнали его в лицо, или кто-то сдал, или… да что угодно. В любом случае вряд ли он знал, что произойдёт дальше, просто следовал обстоятельствам. А тут раз — и обстоятельства резко переменились…
В общем, обзаведусь я лишней сотней сказанных кем-то слов, подумал Юра. Решать-то всё равно придётся мне. И в смысле — не только решать, как поступать, а — решать задачу. Которая звучит так: куда все делись-то?
Он вынул из-за пояса кобуру с «Гюрзой» и запасным магазином, сунул Серёге за пазуху, туда же просунул его правую руку. Потом получше забросал раненого листьями, привалил рубероидом — рядом будешь стоять, не увидишь, — и медленно пошёл к воротам — туда, где в последний раз видел кусочки следов на грязных пятнышках снега…
Дойдя до этого места, он встал и закрыл глаза.
Какое-то время не происходило ничего. Юра чувствовал, что его наполняет слишком много эмоций. Даже для него, «замороженного», денёк был насыщен. Тогда он начал регулировать дыхание. Два биения сердца — вдох, четыре — выдох. Два — вдох, четыре — выдох. Сумев сосредоточиться на этом, он стал как бы незаметно для себя выбрасывать из поля восприятия беспокоящие фигуры. Начиная с периметра. Заваруха вокруг Зоны — нет её. Колени ломит — долой. Связи нет — и не надо.
Покойник в костре — нет его. Всех ножами — не важно, долой. Кто это был? — кто бы ни был, ничего уже нет…
Потом он понял, что перестал потеть. Руки его, до этого плотно прижатые к телу, вдруг стали лёгкими и чуть всплыли в воздухе — как всплывают в воде.
Потом он изгнал из себя страх. Просто выделил его, отслоил, скомкал и выкинул. Сразу стало легче.
Лихорадочно сменявшие одна другую картинки на обратной стороне век наконец угомонились; только чуть выше горизонта светилась странная полоса, голубовато-сиреневая, сверху гладкая, а внизу бахромчатая; всё остальное пространство поля зрения заполнил неимоверной сложности орнамент, похожий на персидский; Юра помнил, что кто-то когда-то рассказывал (док Фархад?.. наверное… как они там сейчас, интересно?.. всё, нету и его, ушёл), что орнаменты молельных ковриков создаются примерно так же: художники постятся, молятся, вгоняют себя в транс постоянным повторением коротких молитв-ду'а, смысл которых от этого непрерывного повторения преобразуется во что-то другое, высшее, — и в какой-то момент перед глазами художника встаёт пламенный рисунок, который он и стремится запомнить, запечатлеть, перенести на бумагу, а с бумаги на ковёр… и потом, когда всё готово, получается наоборот: самые вдохновенные орнаменты порождают самые вдохновенные молитвы, которые тут же бывают подхватываемы ангелами и уносимы к престолам Аллаха, и такие коврики передаются от прадедов к правнукам и ценятся более жизни… долой, долой, забыл, нет ничего…
Пятый год как разрушены Башни… Отгремели гражданские войны, позади голод и эпидемии, но мирная жизнь пока ещё какая-то ненастоящая. Учёные пытаются разобраться, что же это всё-таки было? Следы ведут в таинственную долину Зартак, откуда с давних времён в Саракш попадали странные существа и предметы. Там и встречаются наши герои – те, кто сумел уцелеть. И тут же понимают, что есть силы, желающие вновь использовать излучение, и эти силы ни перед чем не остановятся. Так что приходится опять, как в старые времена, – плечом к плечу…
Эта книга – круто замешанный коктейль из мистики, философии, истории и боевика, созданный фантазией Андрея Лазарчука и Михаила Успенского с присущим этим авторам мастерством. Ее главный герой – великий русский поэт Николай Гумилев. Он не погиб в застенках ЧК в далеком 1921 году. Нет, он был спасен от верной гибели представителями могущественного Пятого Рима, древней оккультной организации. Он был посвящен в тайные знания, приобрел невообразимое могущество и даже получил дар вечной молодости, но взамен емупришлось превратиться из поэта, избранника Музы, в отважного бойца с беспощадными чудовищами, стремящимися уничтожить наш мир...
Слово «наваждение» заимствовано из старославянского языка и означает «обманчивое видение, внушенное злой силой», «дьявольские козни». Все, что происходит сейчас вокруг среднестатистического жителя планеты Земля, сегодняшнюю реальность, иначе как наваждением назвать нельзя. Не смогли пройти мимо этой проблемы писатели-фантасты. Одни экстраполируют нынешние процессы в будущее, другие ищут пути выхода из сложившейся ситуации, третьи облекают факты в форму притчи. Есть среди них пессимисты, есть оптимисты. Но точно нет равнодушных. Читайте ежегодник издательства АСТ, который содержит самые яркие произведения года от ведущих авторов русскоязычной фантастики!
Это не продолжение знаменитого романа "Посмотри в глаза чудовищ". Но тень Николая Гумилева все равно не раз появляется на его страницах. Потому что у этих книг общее время. Общее прошлое. Общее настоящее. И, возможно, общее будущее. Возможно – потому что будущее создается именно на этих страницах. Возможно – потому что невозможного для его героев, кажется, не бывает...Роман был номинирован на Букеровскую премию.
Роскошный, многоплановый, захватывающий роман «Марш экклезиастов» ответит на многие вопросы, которые были оставлены без ответов в знаменитых романах «Посмотри в глаза чудовищ» и «Гиперборейская чума», — и поставит перед читателем новые. Дело в том, что знакомый нам по этим предыдущим книгам главный герой далеко не все знает о магической реальности, в которой ему приходится защищать грядущее благополучие Человечества.Настало время узнать правду.
Андрей Лазарчук — популярный писатель и переводчик. Юсуп Бахшиев — продюсер и сценарист. А вместе они — авторы нового увлекательного цикла альтернативного исторического фэнтези.Первая книга переносит нас во времена расцвета Древней Греции и Персидской империи, когда по морям ходили парусные корабли, по небу летали жар-птицы, на земле жили полулюди-полузвери, а миром правили боги — злые, добрые или странные.Ягмара, девушка из северной лесной страны, и чужеземец Нил, лишенный памяти, отправляются на поиски отца Ягмары, пропавшего несколько лет назад.
О величайшей войне. Реки движутся вспять, Три часа до прорыва из Нижних миров. Дан приказ отступать, В штабе жгут документы несбывшихся снов. Твердь земная дрожит под ногой, Древо мира кренится, как башенный кран. Звезды гаснут одна за другой — Это орды Магогов идут на таран…
История одной экспедиции. Фантастическая повесть с вымышленными героями и событиями. Строго говоря, «Остров» едва ли можно назвать фантастикой. Фантастика лишь помогла «проявить» некоторые стороны современной жизни. Повесть содержит в себе три сюжетные линии. Условно их можно назвать «русской», «американской» и «инопланетной». Надо иметь в виду, что все три линии развиваются независимо друг от друга, их связывают лишь происходящие события. Незнание этой особенности может вызвать у вас, читатель, недоумение во время знакомства с повестью.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История играет в свои игры, а люди в свои. Игры бывают разные, короткие и растянутые на века. Именно в такую игру и был втянут герой книги. В игру, где всем правят Мастера. А всё действие развернётся вокруг небольшой группы знакомых, а в будущем друзей.
Главный герой в одночасье теряет всё: бизнес, любовь, здоровье, свободу и смысл дальнейшего существования. И только случайность заставляет его вновь искренне желать жить. Вот только теперь это уже не так-то просто — едва ли не каждую минуту своего дальнейшего существования нужно отстоять в неравной кровопролитной борьбе.
Книга «Ещё Рано Объявлять Тревогу» Сергея Михайловича Шведова не оставит тебя равнодушным, не вызовет желания заглянуть в эпилог. Встречающиеся истории, аргументы и факты достаточно убедительны, а рассуждения вынуждают задуматься и увлекают. Возникает желание посмотреть на себя, сопоставить себя с описываемыми событиями и ситуациями, охватить себя другим охватом — во всю даль и ширь души. Благодаря уму, харизме, остроумию и благородности, моментально ощущаешь симпатию к главному герою и его спутнице. Диалоги героев интересны и содержательны благодаря их разным взглядам на мир и отличием характеров.
Зона всегда была опасной и непредсказуемой. Смерть здесь вещь настолько обыденная, что сталкер привыкает к ней, привыкает к мысли, что его друзья и знакомые однажды не вернутся к костру. «Сталкер от старости не умирает» — эта правда Зоны навсегда меняет людей, живущих здесь, на этих мертвых землях. Но почему же так горько на душе, почему жжет сердце от такого привычного, знакомого известия? Ведь они не были ему даже друзьями…А тут еще и официальная власть решила ликвидировать всех «неучтенных лиц», и сталкерам теперь выжить в Зоне намного труднее, чем раньше.
Загадочная сила сбивает над Зоной Отчуждения армейский вертолет. Спецгруппа военных сталкеров отправляется на поиски упавшей машины, чтобы спасти ее единственного пассажира. Неожиданно на десантников начинается охота. Зловещие сообщения приходят на ПДА, их отправитель неизвестен. Бывшие товарищи становятся врагами, странные существа и ранее неизвестные аномалии встают на пути. С боем пробиваясь через Зону, военсталы пытаются понять, что происходит, кто заманил их в смертельную ловушку…Автор этой книги служил в воздушно-десантных войсках.
У Зоны есть Легенды. Одна из них — Меченый. Другая — Снайпер. Они — в одной команде. В команде, состоящей сплошь из Легенд. И задача у них — легендарная: не дать превратить в Зону весь мир.Якудза — не Легенда Зоны. Он — просто легенда. Там, в большом мире. Но здесь и сейчас он — киллер, которому поручили убить человека по прозвищу Снайпер. И человека по прозвищу Меченый. И всех, кто попытается помешать. Якудза всегда выполняет приказ. Это его закон. Но здесь — Зона. И законы здесь принимает Она.
Его прошлое неизвестно. Как он попал в Зону — загадка. Здесь его зовут Снайпером. Настоящего имени не знает никто, даже он сам. Зато он всегда отвечает по долгам. И он идет к центру Зоны, потому что поклялся в этом умирающему сталкеру. На Снайпера охотятся люди и мутанты. Его очень хотят убить. Или хотя бы остановить. Или забрать то, что Снайпер получил от умирающего. Но это — трудная задача. Потому что он — Снайпер. И он всегда поражает выбранную цель.