Спираль - [36]

— Именно вытеснять? — решил уточнить кто-то.

— Желательно — вытеснять. До тех пор, пока СКК с её войсками не покинут окрестностей Зоны, мы ничего не сможем сделать с организованными бандами. Именно миротворцы их снабжают, прикрывают, прячут, снабжают оружием, информацией… Уйдут миротворцы — займёмся и бандами. Только тогда. Поскольку сил у нас на это благое дело пока что маловато.

После второго укола Юра немедленно уснул. Он даже не помнил, как добрался до койки. Вышел из медпункта, а потом…

Вот теперь обильно снились обещанные сны. Связанные почему-то с разрухой. Он то пробирался по дырявой танцующей крыше, борясь со страхом высоты, доски скрипели и трескались, гвозди с хрястом выдирались из стропил. То он оказывался в лабиринте пустых комнат, и в некоторых свалены были беспорядочно разломанные столы и стулья, а некоторые были пусты, и даже линолеум, тоненький, сиротский, был отодран. То шёл по улицам Москвы (откуда-то он знал, что это Москва), дома стояли выгоревшие, дым кое-где сочился из уголков окон вниз: так изо рта трупа стекает нитка слизи. В Москве ему требовалось найти кого-то или что-то; как ни странно, работала связь, нужно было только сильно давить на кнопки телефона. Он старательно давил, но каждый раз попадал не туда. Всё завалено было битой и раздавленной штукатуркой, каким-то тряпьём, досками, кровельным железом или обломками шифера. Потом он догадался, что можно сесть в трамвай. Трамвай был длинный, сквозной. Многие в нём ехали не первый день. По сторонам от прохода торговали лавочки: сигареты, пиво, корейская морковка. Проголодавшись, он спросил хот-дог, его испугались и чуть не побили: оказывается, из-за горящих собак всё и началось. Потом оказалось, что трамвай идёт прямо, а Юре нужно направо, он быстро подбежал к перекрёстку трамвая и повернул. Тут было свободнее, и на многих сиденьях спали, подобрав ноги, какие-то женщины в платках и пуховиках, подложив под голову топоры и лопаты…

И ещё всякая дрянь снилась. Как назло, ничто не забылось из приснившегося, и остаток дня Юра пребывал в крайне скверном расположении духа.

Можно было утешаться тем, что Назаренко было ещё хуже. Его оставили в медпункте, он там лежал под капельницей и блевал.

Вечером появилась Настя.

— Неудачно начинается, — сказала она.

— Поясни.

Она рассказала: вся работа в Зоне строится на графиках выбросов. Случаются они со сложной периодичностью: от раз в пять дней до раз в двадцать семь дней (чем реже, тем выше балл интенсивности), и периодичность эта более или менее устойчивая, то есть, зная, сколько времени прошло между двумя предыдущими, можно, просто взглянув на график, достаточно точно сказать, когда произойдёт следующий и второй за ним; дальнейшие уже нужно вычислять, но эти вычисления не представляют особой сложности. Но это только в том случае, если выброс, что называется, полноценный. К сожалению, два последних оказались, как это здесь называется, «смазанными», а значит, весь график наблюдений летит к чертям, всё начинается как бы с нуля, — то есть никто не знает наверняка, когда теперь будет следующий выброс и каким по интенсивности, возможно, что и катастрофическим, как в одиннадцатом или шестнадцатом… В общем, похоже на то, что в ближайшие две недели никаких дальних рейдов не будет, а жаль, потому что у неё, Насти, только-только что-то начало получаться…

— Тебе давно уже эти прививки сделали? — спросил Юра.

— Первый раз — два года назад. Но тогда был неудачный препарат, очень недолго действовал, — охотно начала рассказывать Настя. — И второй раз — в начале этого года, уже вот эту «формулу эр», что и вам вкололи. Сейчас я её взбодрила…

— Ну и что это даёт? Конкретно тебе?

— Я вижу простым глазом все ловушки. Без приборов. И даже те, которые не ловятся приборами. Я понимаю, какие из них опасные, а какие — разряженные, одна видимость. На меня не действует вся эта психотроника. То есть действует, но не подавляет — просто болит голова, темнеет в глазах, и всё. Похоже, не действует псевдорадиация. Тут я сама над собой опыт поставила, ты только отцу не говори, ладно? — специально хапнула дозу, а потом сдала кровь на анализ. То есть до облучения сдала и после. Ни малейшей разницы. Я вот думаю, может, и выбросы на нас теперь действовать не будут?

— Может, сначала на кошках? — предложил Юра.

— Кошкам выбросы вообще по барабану, — сказала Настя. — Они от них бесятся, но и только. Мрут одни люди. И почему-то овцы. Козы, например, отряхнулись и пошли. Лошади, собаки, коровы — ну, маются, да, стонут, орут… А люди и овцы — вжмур. Непонятно.

— Может, и гравитация концентрированная действовать не должна? — предположил Юра.

— Может, — согласилась Настя. — Только пробовать боязно. А вот «песчаная ловушка» точно не берёт.

— А это что, я даже не слышал?

— Это такая штука… В общем, человек проваливается по щиколотку — и его там, под землёй, что-то начинает растворять. Причём безболезненно. Но он так погружается, погружается… Если выдернуть — ног нет, аккуратно слизаны. А я вот провалилась — и хоть бы хны.

— Так, может, это просто зыбучка была?

— Нет. Я же не просто так залезла, я пацана вытаскивала… Вовремя успела — всего лишь без ступней остался. «Песчанки» редко встречаются, но описания есть, ты внимательнее методички читай. Вот уж что-что, а они-то действительно кровью написаны…