SPFRCCFH - [8]

— И Я так понимаю, ты ведёшь к тому, что всё, чем мы (люди) сейчас владеем есть плод агрессии.

— Да-да! Именно так! Всё это есть плот агрессии-желания менять, плод творчества другими словами. Зачем людям картины? Зачем нам книги и музыка? Зачем нам кулинария, когда наш организм может спокойно питаться первичными составляющими? Желание менять. Примитивным животным этого не дано, а нам дано. И в чём-то Мишка был прав.

— В чём же?

— В том, что насилие и разрушение тоже есть агрессия. Если покопаться в истории то можно заметить, что самые крупные технологические прорывы, и прорывы в искусстве были в послевоенные времена. После конца акта массового насилия в людях оставалась ещё куча агрессии, которую нужно было куда-то девать, вот они и девали. Таким образом, например, родился постмодернизм, одно из самых многогранных направлений в творчестве, когда вторая мировая война закончилась, а агрессии ещё хватило на такую гору придумок. Да и вообще можно раскинуть по карте и посмотреть, что прогресс активен только там, где есть жажда насилия.

— А люди?

— В смысле люди?

— Ну, вот например, взять художника, он должен быть агрессивным что бы быть гениальным?

— Безусловно! Без агрессии художник не создаст ничего нового, он будет либо плагиатором, либо буквалистом. Но опять же повторюсь, что агрессия это не насилие, а желание менять действительность, приносить в неё что-то новое. Именно такие люди и есть шизофреники, а вторая большая половина те, кто пользуется созданным ранее и лишь «отсвечивают» свет истинных светил, те параноики.

— Ну что ж, молодец. Что могу тебе ещё сказать. Так ты газировку брать будешь? — вполне обыденно спросила Алина.

— Ты что из-издеваешься? Какая газировка?

— Ань, мне кажется, ты слишком загоняешься по этому поводу, вообще по поводу размышлений. И дело здесь не в возрасте вовсе. Мне тоже когда-то было восемь, и Я хотела разобраться во всех тайнах, что меня окружали, но как мне стукнуло девять, всё прояснилось само собой. Ты рассказываешь мне про агрессию, как нечто противоположное природному. Хорошо, это очень интересно. Но разве само существование человека в таком виде, какой он есть сейчас, не есть его природа? Города, машины, одежда, это всё есть природа человека. Ведь ты не можешь сказать например, что муравей это природа, а муравейник это не природа, хотя муравейник создал муравей. Согласна, для природы животного чужда агрессия, но природа человека изначально уже иная. Моя природа подразумевает под собой как сексуальную энергию, так и агрессивно-творческую, помимо этого она подразумевает и моё природное Эго, и социальное Эго, и то же самое либидо Фрейда. В нас не может быть что-то помимо природы человека, ибо то, что мы существуем, уже есть природа. Это ты ограничиваешь себя, копаясь в таких мелочах как личность, смотри шире. Посмотри на себя такой, какая ты есть и просто прими свою природу. Прими то, что ты совершаешь вообще, не основываясь на природах иных существ. Если ты будешь сравнивать свою природу с природой водорослей, то твоё понятие агрессии будет включать не только желание изменения, но и самостоятельное передвижение. Ведь водоросли не умеют самостоятельно передвигаться. Ты слишком много думаешь.

— Но я… Я хотела понять свою природу.

— Дай мне свою природу.

Аришот-подземный-лев

Тонкие колёса кислотно-зелёного фикса быстро ровняли горизонт с асфальтом дороги под оригинально изогнутым рулём. В пути без остановки Нико был уже восьмой день, и временами его ноги сводило судорогами, а веки, как многотонные мраморные плиты закрывались по своей воле, требуя от хозяина сна. Нико призирал сон. Его цель была превыше любых базовых потребностей организма, ибо он был Хипстером.

Время на белых часах без цифр и привычных для обычного человека парой стрелок подходило к пяти утра.

— «Рассвет», — подумал Нико и слизнул с густой бороды несколько капель утренней россы.

После того, как в рюкзаке кончился поёк, борода стала единственной кормилицей Нико в этом длинном и сложном пути. По ночам в неё, как в паутину, попадали неосторожные мотыльки, находя свой последний вздох в столкновении с длинным языком молодого Хипстера, а по утрам, благодаря той же бороде, молодой человек мог напиться прохладной росой, иногда принимая за неё капли пота.

Нико был Хипстером столько, сколько помнил себя. Таких как он называют «родовыми», из-за чистоты их происхождения. Мама Нико, которая, кстати, была очень милой женщиной, в детстве ласково напивала ему «Rape My», стараясь как можно достовернее сымитировать голос Курта Кобейна. Отец учил читать Нико по правильным модным книгам Набокова и Селенджера. А дедушка, который был в семье самым старым Хипстером, открыл для Нико волшебный мир джаза и инди-рока. Нико очень любил своего дедушку, ибо именно он показал юному родовому Хипстерёнку все тайны их малой социально стилизованной общины.

Вспомнив про семью, на суровых уставших глазах парня засверкала скупая прозрачная слеза. Недолго думая и не отводя взгляд от восходящего солнца, Нико достал из рюкзака Ipad и сделал селфи в Instagram с подписью: «Вспоминаю о семье на рассвете».