Спенсервиль - [17]
Кит проехал по окружной дороге, его пока не тянуло въезжать в город, он даже сам не понимал почему. Быть может, его не привлекала идея появиться на Главной улице в странной на вид машине, а возможно, не хотелось встречаться с людьми, которые знали его и которых знал он сам: к этому он был еще не готов.
Он направился в сторону церкви Святого Джеймса.
По пути Кит старался не замечать передвижные дома, алюминиевые навесы и сараи, брошенные старые машины. Пейзаж вокруг все еще оставался изумительным: широкие, простирающиеся до самого горизонта просторы засеянных или оставленных под паром полей, и только там, вдали эту перспективу ломали полосы еще уцелевшего древнего леса. Под плакучими ивами, под простыми деревянными мостиками стремительно неслись, извиваясь и сверкая на солнце, поразительно чистые ручьи и маленькие речки.
Когда-то вся эта местность была дном доисторического моря, потом море отступило, и к тому времени, когда здесь появились предки Кита, большая часть того, что позднее стало северо-западной оконечностью штата Огайо, представляло собой сплошные леса и болота. За относительно короткое время с помощью одного только ручного инструмента и волов были вырублены леса, осушены болота, построены жилые дома, подготовлена к возделыванию, а потом засеяна и засажена земля. Результаты оказались поразительными: земля ответила невероятным плодородием и обилием, словно она специально ждала десять миллионов лет, чтобы в изобилии родить рожь и ячмень, пшеницу и овес, морковь и капусту и вообще почти все, что сажали и сеяли в нее пионеры-первопоселенцы.
Сразу после гражданской войны самые хорошие деньги в сельском хозяйстве можно было сделать на пшенице, потом ей на смену пришла более простая и урожайная кукуруза, а теперь Киту все чаще и чаще попадались поля сои, этих богатых белками чудо-бобов, которые должны будут прокормить стремительно растущее население планеты.
Нравится это кому-то или нет, но округ Спенсер был теперь связан со всем миром, и само его будущее стояло под вопросом. Воображению Кита рисовались две мыслимые картины этого будущего: одна – возрождение сельской жизни, которое может быть осуществлено выходцами из городов и пригородов, стремящимися к более размеренной и безопасной жизни; а другая – превращение всего округа в нечто вроде одной колоссальной плантации, принадлежащей каким-нибудь никогда не показывающимся сюда инвесторам, которые станут выращивать на ней исключительно то, что в данный момент приносит наибольший доход. Кит уже видел несколько ферм, где повырубали все деревья и живые изгороди, чтобы дать возможность действовать гигантским комбайнам. Размышляя над всем этим, Кит вдруг подумал, что, может быть, и страна в целом идет куда-то не туда; а ведь если ты сел не на тот поезд, то ни одна из лежащих на его пути остановок не может оказаться той, что тебе нужна.
Кит съехал на гравийную обочину дороги, остановился и вышел из машины.
Кладбище располагалось на холме, занимая примерно акр земли в окружении старых вязов и полей кукурузы. Примерно в пятидесяти ярдах от того места, где находился сейчас Кит, стояла белая дощатая церковь Святого Джеймса, которую Кит посещал еще мальчишкой, а правее нее – дом приходского священника, где в то время – а может быть, еще и сейчас – жили пастор и миссис Уилкес.
Кит зашел на кладбище и побрел среди небольших надгробий, многие из которых были потрепаны непогодой и заросли лишайником.
Он отыскал могилы своих бабушек и дедушек по материнской и отцовской линиям, могилы их родителей, их сыновей и дочерей, других родственников. Сделать это было несложно, если знать тот своеобразный хронологический порядок, в котором производились захоронения: старые могилы располагались ближе к вершине холма, а от них концентрическими кругами вниз, до самого края кукурузного поля спускались относительно более поздние. Самая старая из могил семьи Лондри была датирована 1849 годом, а старейшая из могил Хоффманов, немецкой линии его предков, восходила к 1841 году. Не было таких лет, на которые приходилось бы сразу по многу могил: в прежние времена не принято было доставлять с войн тела погибших. Но периоды войн в Корее и во Вьетнаме были представлены достаточно внушительно. Кит разыскал могилу дяди и немного постоял возле нее, потом перешел к могилам тех, кого убили во Вьетнаме. Их было десять – очень много для маленького кладбища, расположенного в небольшом округе. Кит знал их всех, некоторых постольку-поскольку, других хорошо, но при виде каждого из написанных на могильных плитах имен в памяти его вставало определенное лицо. Наверное, стоя здесь, среди могил своих бывших одноклассников, Кит должен был бы испытывать чувство некоторой вины перед ними, обычно свойственное тем, кто выжил; но у него не возникало такого чувства перед «Стеной памяти»[11] в Вашингтоне, не возникло оно и здесь. То ощущение, которое он испытывал, вернее было бы назвать не находящим выхода гневом при мысли о том, что все эти жизни загублены понапрасну. Кит не раз уже задумывался – и в последнее время такие размышления посещали его все чаще, – что, несмотря на все его успехи и достижения, и его собственная жизнь сложилась бы намного лучше, если бы не было этой войны.
