Спектр эмоций - [3]

— Это вы про меня?! Это вы про меня?!

— Да!!! — заорали Козловы-старшие и начали отлавливать мелкого, чтобы оторвать от него сковородку, облить холодной водой и намазать йодом.

Действовали впопыхах и без прихваток. От не успевшей остыть сковородки досталось всем.

— Ну, сколько можно среди ночи?! — заходились в крике соседи за стеной. — Мы сейчас милицию вызовем!

— Милиция в «совке» осталась, вызывайте полицию! — орали им в ответ Козловы.

— Уже десять тысяч просмотров! — заходился от восторга малой.

Потом действительно были полицейские. Козлов-старший показал им задницу, не открывая двери, и они уехали. Приехала «скорая помощь». Мелкого, вцепившегося в планшет, увезли в больницу, и всё утихло.

Забинтованные и уставшие, Козловы прилегли отдохнуть. Дремать не получалось. Козлов-малой периодически выкрикивал растущую цифру просмотров и вслух читал комменты:

— Предки! Вам тут один фильмец посмотреть советуют!

— Что ещё за фильмец? — вяло поинтересовался глава семейства, сталкивая голову жены со своего обожжённого плеча.

— Ну, там… про газлайтинг. Короче, это смотреть надо. Пишут, что вам понравится.

— Ставь, может, отвлечёмся … — Козлова-жена примерилась, хлопнулась затылком обратно на мужнин ожог и поёрзала.

Старший сморщился от боли, но стерпел. Потянулся за зажигалкой и, как бы нечаянно, облокотился локтем на её грудь. Она взвизгнула и с размаху дала кулаком по сигарете, которую её муж уже успел засунуть в рот. Поняв, что переборщила, Козлова-жена гаркнула во всё горло:

— Хватит курить при ребёнке!

К тому времени, как старший откашлялся, малой наладил фильм и приготовился снимать очередное видео из жизни своей семьи. А на экране, тем временем, начали показывать, как муж пытается свести с ума жену: то передвигает вещички с места на место, то свет делает потемнее-поярче…

Козловы-старшие заржали как лошади на выгуле и стали громко комментировали происходящее.

— Во дура-ак! — кричал Козлов, тыкая пальцем себе в висок и трясясь от смеха, — Не так надо! Разве так сводят с ума? Эх, меня бы туда, я бы там разгулялся! Я бы ей показал, где раки зимуют!

— И эта курица, глянь на неё, пуга-ается она, глаза пу-учит! — вторила мужу Козлова-жена. — Чего, спрашивается, страшного? Мне кажется, что она его просто дёшево троллит!

Когда фильм закончился, Козловы-старшие крепко поцеловались. И Козлова-жена, укусив мужа до крови, радостно воскликнула:

— Их газлайтингу до нашего козлайтинга как до Китая на карачках, правда, дорогой?

— Правда, любимая! — утерся тот рукавом. — Малой, спасибо тебе за фильм! Классная комедия! Давно так не смеялись!

Козлов-малой кивнул головой, закончил съемку и выложил в интернет еще одно видео. Светало. Семья Козловых крепко спала. Количество просмотров перевалило за три миллиона. Где-то на небесах завистливо плакали Патрик, два Джона и один Вальтер — автор и сценаристы фильма «Газлайт».

Деревья

— Деревья, не гнитесь под тяжестью льда!

Не гнитесь, не падайте на провода!

Ведь тот, кто согнётся, пойдёт на распил

За то, что кого-то «тепла он лишил»!

Деревья молчали над кучей из дров

И делали вид, что не слышали слов.

Лишь маленький кустик мне пискнул: «Ответь,

Ведь их же срубили, чтоб руки погреть?»

ОСКОЛКИ (рассказ)

Старый дедушкин сервант вздрогнул как от испуга, качнулся, хрустнул передними ножками, сильно накренился и на мгновение завис. Громоздкие хрустальные вазы, похожие на короны, начали неохотно и вразнобой скатываться со своих насиженных мест и падать на пол, лопаясь на части и разлетаясь. С массивных стеклянных полок с устрашающим звоном посыпалось всё, что на них стояло. А следом и сами полки выехали вперёд, развалились на большие куски и упёрлись было в пол, подпирая шкаф, но не выдержали веса и сломались. Сервант обречённо и горестно крякнул как человек, осознавший перед смертью бессмысленность всей своей жизни, и рухнул на пол, «лицом» в битую посуду, осколки которой с новой силой брызнули по всей комнате.

Была мысль подбежать, поддержать и удержать. Была… Но инстинкт самосохранения всё же сработал, и я юркнула в сторону буквально за секунду до хрустального фейерверка. Воздух моментально наполнился сверкающей пылью, которая весело заклубилась по всей квартире. На мгновение я окаменела, оглохла и ослепла.

Всё вдребезги, всё! И медведица с тремя медвежатами, подаренная дедушкой моей бабушке, и хрустальные ладьи для лада в доме, и разноцветные чешские фужеры, и фарфоровые фигурки, и чайные чашечки из свадебного сервиза, вазоны и вазочки, керамика, чайнички — всё.

В голове моей плавал густой и тяжёлый звон. Как будто бы били в набат. «Оживать» я начала только через несколько секунд. Первым включился слух. Телевизор сразу обрадовался и голосом Михаила Сергеевича нравоучительно мне сказал, глухо так, как из-под подушки: «…все мы с вами, товарищи, не научились ещё пользоваться обретенной свободой.….»*

Я помотала головой, сделала пару сильных зевков, чтобы освободились заложенные уши, усмехнулась и ответила телевизору:

— Да я уж поняла! Учусь изо всей своей дурацкой мочи. К примеру, только что обрела свободу от собственной утвари. И выпустила на волю много опаснейших элементов, отбывавших наказание в монолитных классических формах. Сейчас немножко приду в себя и буду выгребать всё это за границы своей жилой площади старыми, пожелтевшими от времени средствами массовой информации. Больше нечем — совок-то сломался!