Спецслужбы первых лет СССР. 1923–1939: На пути к большому террору - [25]

В 20-х годах в ГПУ разведкой (ИНО) после недолгого руководства ею Соломона Могилевского, переведенного уже в мае 1922 года в начальники ГПУ по всему Закавказскому краю, долго руководил Меир Трилиссер. Оба были не только из первой когорты чекистов Дзержинского в ЧК, но и из большевиков-подпольщиков с дореволюционным стажем. Трилиссер был в РСДРП вообще с 1901 года, прошел каторгу и одиночку в Шлиссельбургской крепости, ссылку в Сибирь на вечное поселение, в Гражданскую войну служил в ЧК и в Дальневосточной республике Советов возглавлял замаскированный другим названием здешний филиал ЧК – так называемую «Госполитохрану». Назначенный в 1922 году, Трилиссер руководил ИНО ГПУ до 1929 года, пока из-за трений с Ягодой и ультралевые взгляды его не отправили работать в Коминтерне, в 1938 году Трилиссер на этой должности арестован, а в 1940 году расстрелян.

В Большой террор уничтожены и работавшие после него в 30-х годах Артузов, Шпигельгласс и Пассов. Из начальников внешней разведки ГПУ этих лет не репрессированы только Могилевский, погибший еще в 1925 году в авиакатастрофе в должности главы ГПУ в Закавказье, и Слуцкий, то ли умерший до ареста в разгар сталинских чисток, то ли принявший яд в страхе перед арестом, то ли тихо отравленный своими сослуживцами. Та же участь расстрела с клеймом врага советской власти постигла и основателя Разведупра РККА Яна Берзина, возглавлявшего военную разведку СССР все 20-е годы, да и сотни рядовых сотрудников разведки ГПУ и Разведупра.

Силовые акции за границей

В 20-х годах ИНО ГПУ продолжала успешно начатую еще ВЧК практику силовых расправ с наиболее опасными для Советского Союза эмигрантскими лидерами. В Китае в результате изощренной операции засланными чекистами захвачен атаман Анненков, правнук известного поэта-декабриста, заметная фигура в казачьей белой эмиграции, по типажу очень схожий с атаманом Дутовым, с убийства которого ЧК в китайских пределах стартовала такая кампания.

Операция против Анненкова была вызвана той же ненавистью в ГПУ к атаману сибирских казаков и колчаковскому генералу, отличавшемуся в 1919–1920 годах особой жестокостью к пленным красноармейцам и партизанам, руководившим у Колчака карательными рейдами, а в эмиграции развернувшему активную деятельность по заброске офицерских групп белых террористов в СССР.

Кроме воспоминаний о щедро проливаемой Анненковым крови красных в годы Гражданской войны, особая пристрастность ГПУ к этому атаману объяснялась тем, что в китайской эмиграции Анненков стал главным борцом с течением «возвращенцев», клюнувших на советские обещания амнистии. Анненков притворно прощался с пожелавшими вернуться на советскую территорию своими подчиненными, после чего его верные казаки из засады расстреливали двинувшихся к советским границам для острастки других, решивших примириться с большевизмом. На перевале Карагач у китайско-советской границы его люди устроили из пулеметов бойню целого каравана таких «возвращенцев» еще в 1920 году, практически сразу после ухода остатков армии Анненкова в пределы Китая. Наверняка в ГПУ и это учитывали в решении любой ценой обезвредить и захватить атамана Анненкова.

На советском суде Анненков отвергал обвинения в этих расправах в свой адрес, там же он отрицал многие ходившие о нем с Гражданской войны легенды, рисовавшие его облик совсем уж демоническими красками. Что он где-то при карательном рейде изнасиловал гимназистку, что любил носиться по казахским аулам на автомобиле, стараясь обязательно задавить какое-нибудь животное или туземного ребенка. Все это он отмел, заявив: «Я воевал, мне такой ерундой заниматься было некогда». Почему-то для окончательного припечатания Бориса Анненкова клеймом полусумасшедшего выродка на семипалатинском суде ему в вину ставили и привычку играть по ночам на гармошке, и что в своем Семиреченском казачьем войске завел при штабе целый зоопарк во главе с медведицей, словно любовь к музыке или страсть к животным тоже свидетельствовала в пользу образа «белого зверя».

В 1926 году на китайской территории Анненков с одним из своих приближенных заманен в ловушку чекистов при помощи союзных им местных китайских генералов, захвачен в гостинице китайского города Калган и вывезен в пределы Советского Союза. Операцию курировал лично глава КРО ГПУ Артузов, это была совместная акция чекистской разведки и контрразведки, а саму группу захвата на территории Китая возглавлял Примаков, действовавший здесь под китайским псевдонимом Лин. Сами обстоятельства захвата Анненкова и его заместителя полковника Денисова на китайской территории группой Примакова остаются туманными для историков. То ли их тайно арестовали некие просоветские китайцы и передали Примакову для вывоза через границу, то ли это сделали наемные китайские бандиты хунхузы, то ли сами чекисты выкрали их из номера гостиницы, но в любом случае Анненков и Денисов оказались незаконно похищены и доставлены в Советский Союз. Обычно «сдавшим» Анненкова советской разведке называют местного китайского царька Фэн Юйсяна, к которому Анненков со своими казаками прибыл наниматься на службу и который искал тогда сближения с Москвой, поскольку командовал здесь гоминьдановской Первой народно-революционной армией. Чекистская спецгруппа во главе с сотрудником ГПУ Лихаревым вроде бы вывезла Анненкова через Монголию и Кяхту в советские пределы, откуда его поездом этапировали в Москву. После долгого следствия Анненков предстал за прошлые грехи перед советским судом в Семипалатинске, что не удалось сделать с Дутовым, был приговорен к смертной казни и в 1927 году казнен в Новосибирске.