Спецслужбы и войска особого назначения - [43]

Немцы никогда не знали в точности, какой участок Парижа они поражают, когда снаряд попадает в город. Еще за несколько дней до того, как «Берта» начала обстрел, немцы отрядили агентов для ежедневного доклада о месте поражения, о человеческих жертвах и о действии бомбардировок на дух населения.

Между тем в Париже были организованы летучие команды, которые немедленно убирали мусор, чинили мостовые и вообще врачевали раны, наносимые городу обстрелом. Нередко следы разрушения удавалось ликвидировать в течение каких-нибудь 5–6 часов.

И все-таки даже при таких темпах немецкие шпионы ухитрялись устанавливать место попадания снаряда, посланного из Сен-Гобена. Полковник Николаи рассказывает, что он регулярно получал обстоятельные донесения о пораженных участках и обо всех последствиях бомбардировки; такие сведения главным образом добывала и передавала некая шпионка Ида Калль.

Французы не отрицают, что она долго и успешно занималась этой опасной деятельностью. Они понимали, что из такого космополитического города, как Париж, трудно выкурить всех шпионов, и заботились главным образом о том, чтобы укрыть от них весьма секретный материал военного или политического характера.

Что касается французской разведки, то ее обслуживал по меньшей мере один шпион, сумевший во время войны обосноваться в главной квартире германской армии. Этот агент действовал в качестве комиссара полевой полиции и своей работой так хорошо зарекомендовал себя, что неизменно переезжал вместе со ставкой по мере того, как сама ставка перемещалась из Шарлевиля в Стенэ, Крейцнах и Плесси. По иронии судьбы, шпион Вегеле обязан был охранять верховное командование германской армии от заговоров или слежки неприятельских, т. е. антинатовских, агентов. При этом герр — или мсье — Вегеле не мог позволить себе ни малейшего промаха. Он должен был действовать эффективнее самых талантливых их своих коллег по полицейской службе. В личной жизни он должен был вести себя с величайшей осмотрительностью, выбирать друзей с большим разбором и в то же время казаться чудаком или нелюдимом. Нужно было также обладать большой изобретательностью, чтобы благополучно лавировать между быстринами и отмелями национальной и международной политики. С одной стороны, легко было запутаться в противоречивых германских делах, а с другой — не менее легко было выдать себя повышенным интересом к французским делам.

В то же время он не мог носить дешевой маски фанатичного врага Франции, чтобы не испортить этим своей карьеры тайного французского агента в Германии. Умные деятели контрразведки справедливо не доверят фанатикам. Такой человек, как Вегеле, непременно привлек бы к себе пытливое внимание. Почему он ненавидит французов? Что они сделали ему? Француженка, что ли, обманула его или французская фирма надула его? Или он жил во Франции, нарушил законы там или в какой-нибудь французской колонии и до сих пор не признался в этом? Самой возможности возникновени я таких вопросов нужно было всячески избегать.

Об успехах шпионажа Вегеле в германской ставке мало что известно. Установлено только, что он заранее оповещал о большинстве крупных передвижений немцев как на Восточном, так и на Западном фронте. Достижения его не соответствовали огромному риску, которому он подвергался, трудностям его работы, В мае 1918 года, когда Гинденбург, Людендорф и их помощники-специалисты из германского главного штаба готовили большое наступление против 6-й французской армии, Вегеле все разузнал, и оказалось, что он не переоценил опасности. «27 мая предстоит крупная атака на Шменде-Дам» — таково было предостережение, отправленное им. Но это не спасло 6-й армии, ибо французская разведка доставила это предупреждение в Шантильи с опозданием на десять дней.

(Р Роуан. Очерки секретной службы. — М., 1946.)

ТАКИМ ПУТЕМ МЫ ВЫИГРАЕМ ВОЙНУ!

Шарль Люсьето был одинаково искусен как в разведке, так и в контрразведке. Под видом немца он был послан изучать производство германских боеприпасов, сосредоточенное тогда в промышленной части Рейнской области. Он узнал, что огромный завод Круппа в Эссене представляет собой надежно охраняемый город, в котором изготовляются тяжелые орудия и снаряды к ним, шрапнель и другие основные материалы. Баденский анилиновый завод и содовый завод в Мангейме были в области химической продукции тем же, чем Крупп был в области артиллерии.

22 апреля 1915 года на Ипре германское командование впервые применило новинку — удушливые газы. Первым газом, который был применен на фронте, был хлор, газ это выпускался из металлических резервуаров, тайно доставленных на фронт во Фландрию. Две французские дивизии дрогнули и отступили. Благодаря этому фланг канадцев «повис в воздухе». Канадцы и англичане также страдали от удушливых газов, но сумели все же своей стойкостью и мужеством удержать фронт.

Войскам были с опозданием розданы первые образцы противогазов. Дальнейшие попытки газовой атаки обратились против немцев, они не учли того, что во Фландрии господствуют ветры преимущественно западных или юго-западных направлений. Когда внезапно переменившееся направление ветра привело к тому, что он стал союзником Антанты, страшный опаловый туман понесся на атакующих немцев, и сотни солдат кайзера погибли в страшных мучениях.