Спецслужбы Белого движения, 1918-1922. Контрразведка - [25]
В дальнейшем белогвардейская контрразведка немецкую агентуру в тылу белых армий, по всей видимости, не выявляла. В 1919 году Германия не имела того могущества, чтобы попытаться негласными методами влиять на ситуацию в далекой Сибири или осуществлять сбор сведений о вооруженных силах адмирала А.В. Колчака.
Вышеупомянутые чехи не только тесно сотрудничали с колчаковской властью в борьбе с противниками режима — немцами и большевиками. Сохранившиеся в архивных фондах ГАРФ и РГВА документы свидетельствуют об активном шпионаже против белогвардейцев со стороны учрежденного летом 1918 года при штабе корпуса тайного разведывательного отдела (TVO), имевшего агентурные пункты во многих городах от Волги до Байкала[171].
В марте 1919 года колчаковской контрразведке стало известно, что чехи стараются внедрить свою агентуру даже в органы безопасности, вербуя для этой цели бывших солдат русско-чешских полков[172].
Однако для колчаковских спецслужб остался неизвестным чешский тайный агент Джон (оперативный псевдоним), внедренный в ближайшее окружение генерала М.К. Дитерихса. Он регулярно докладывал своему куратору майору Марино о разговорах начальника штаба Верховного главнокомандующего с адмиралом А.В. Колчаком, с офицерами своего штаба и даже женой. По отчетам Джона можно судить, что он встречался со многими высокопоставленными лицами, в частности, с командующим 1-й Сибирской армией генерал-лейтенантом А.Н. Пепеляевым, по своим взглядам близко стоявшим к эсерам и выступавшим за демократизацию колчаковского режима. В январе 1920 года он направил Марино рапорт о составе советских органов власти в Иркутске, а в марте уже докладывал об обстановке в Чите[173].
На кого работал Джон в то время, когда чешские части под ударами Красной армии бежали на восток вместе с награбленным в России добром? На тайный разведывательный отдел штаба корпуса? Или, может быть, у него появились другие хозяева? Впрочем, эти вопросы остаются для нас без ответов, поскольку контрразведка к тому времени лежала под обломками режима, которому верно служила. Зато спецслужбы интервентов продолжали свою работу, поэтому ответы можно найти в архивах одной стран-союзниц адмирала А.В. Колчака.
Деятельность спецслужб США и Японии в 1918–1922 годах соответствовала курсу правительств этих стран в отношении России. С одной стороны, они оказывали помощь и поддержку Белому движению в борьбе с большевиками, а с другой — проводили разведывательные мероприятия военного, политического и экономического характера на территории, занятой белыми армиями, поддерживали сепаратистские течения, эсеровские выступления и т. д.
Весьма активно вели разведку американцы. К этой работе привлекались консульства во Владивостоке, Харбине, Чите, Иркутске, Красноярске, Томске, Омске, Екатеринбурге, а также военные представители и общественные организации — Красный Крест и Христианский союз молодых людей.
На Транссибирской магистрали сосредоточила большую часть своих кадров американская техническая комиссия, посланная в Россию еще при Временном правительстве. Активную деятельность во Владивостоке развил консул Колдуэлл. В своих сообщениях в Вашингтон он настойчиво советовал добиться максимального расширения союзной агентуры.
«Вскоре после высадки войск на Дальнем Востоке в распоряжение Гревса (командующий американскими войсками в Сибири, генерал-майор. — Авт.) из Вашингтона было прислано 15 кадровых офицеров военной разведки, — пишут А.И. Колпакиди и О.И. Лемехов. — Их определили в города, расположенные по Транссибирской железной дороге, где они должны были собирать сведения о военном, политическом и экономическом положении Сибири»[174].
Отдел военной разведки (МИД) был сформирован в 1885 году и находился в подчинении генерал-адъютанта армии США. После создания в 1903 году штаба сухопутных войск вошел в его состав в качестве 2-го отдела (G-2). В 1908 году G-2 слили с отделом G-3 (военное планирование и обучение), а в 1917 году военная разведка вошла в отдел военных учебных заведений. Поскольку последняя реорганизация повлекла за собой тяжелые последствия, 26 августа 1918 года МИД опять стал самостоятельным подразделением штаба армии.
К концу Первой мировой войны получили развитие войсковые разведывательные органы (кодировались буквой «С»), начинавшиеся с уровня батальона, в котором находился офицер разведки и 28 солдат. В полку также находился офицер с подчиненными ему 8 наблюдателями, а в дивизии уже существовала разведывательная секция в составе 4 офицеров и многочисленного вспомогательного персонала[175]. Разведку американских экспедиционных сил (AEF) в Сибири в 1918–1920 годах возглавлял подполковник P.Л. Эйхельберг.
В поле зрения особого отделения управления 2-го генерал-квартирмейстера при Верховном главнокомандующем, занимавшегося контактами с военными агентами союзнических и нейтральных стран, поддержанием непосредственных связей с представителями союзного командования в Омске и с иностранными миссиями, попал кадровый разведчик армии США майор Слоутер (по архивным документам — Слоттер), действовавший под прикрытием военного представителя. В докладе начальника особого отделения 2-му генерал-квартирмейстеру при ВГК о поездке американца на фронт Сибирской армии 23 июня — 3 июля 1919 года говорится следующее: «…внимательно относился к железнодорожному движению, каждый день делал пометки в записной книжке, в штабе Сибирской армии и Северной группы изучал расположение частей и знакомился с последними оперативными распоряжениями. Все донесения, имеющие важное значение, направляются Слоутером в Вашингтон».
