Спецподразделение Чистки - [32]

Полковник должен сидеть на Земле, у себя в кабинете, а мы — выполнять задание.

Досмотр начальства в подобных ситуациях только мешает.

Лицо шефа было непроницаемым. В кабинете мы находились с ним одни, и я каким-то шестым чувством понял, что предстоит неприятный для меня Разговор.

— Разведка произведена неплохо, лейтенант — с места в карьер начал полковник. — Но я не терплю невыполнения приказа! Почему вы посадили челнок перед лесом, на три с половиной, километра дальше от намеченного места посадки?!

Я хотел было все объяснить полковнику, но он не дал мне и слова сказать.

— Вы, лейтенант, поставили под срыв выполнение задания и необдуманно рисковали жизнями двадцати солдат Чистки! — все больше набирал обороты шеф. — Случись что непредвиденное, и подразделение не поспело бы к месту подбора. А челнок не стал бы ждать! Вы об этом, кажется, не подумали?!

Я не понял, спрашивает меня об этом полковник или нет, но успел вставить:

— Никак нет, подумал. У нас имелся запас времени…

— Я не разрешал вам говорить, лейтенант! — заорал шеф. — Или вы за короткое время разведки успели забыть, что такое дисциплина?! У себя во взводе командуете вы, но всеми вами вместе я, и только я! И я требую, чтобы мои приказы выполнялись беспрекословно! Вам все ясно, лейтенант?!

— Так точно, полковник, — браво ответил я. Спорить с ним было бесполезно.

Подобных людей я распознавал с одного взгляда.

— Тогда вы свободны. Планерка состоится в десять пополудни. Явка всех обязательна.

Я отдал честь и удалился. Полковник ничего не смыслил в разведке чужого мира. Вполне вероятно, на Земле он и был крупным спецом, но здесь нет. И я бы не стал слушать чьих-либо возражений по этому поводу. В учебном центре мы учились действовать в ситуациях, которые — нам часто казалось — модулировались каким-то безумцем с больным воображением. Там, в этой псевдореальности, только идиот мог быть в чем-то до конца уверенным. Чтобы выжить в чужом мире самому и спасти подразделение, мне прежде всего приходилось обеспечить надежные пути отхода. То была моя основная заповедь. Но в следующий раз, я знал, мне придется выполнить приказ шефа. И в предстоящей Чистке это пугало меня больше всего.

Оперативная планерка началась, как и сказал шеф, в десять часов утра. Хотя утро на звездолете было понятием довольно относительным. Я специально сел в самом дальнем углу и крепко сжал челюсти, чтобы не сболтнуть чего-нибудь лишнего и окончательно не вывести полковника из равновесия. Без сомнения, его доверие ко мне было уже и без того основательно подорвано.

— Сначала о найденных вещах, — произнес шеф. — Лаборатория дала здесь однозначный ответ. Это останки погибшего подразделения, а конкретно двух его человек. Они были разорваны на части взрывом. По мнению психолога, они подорвали себя сами при столкновении с неизвестной тварью. Жаль, их следящая аппаратура не была включена, и мы так и не узнаем, что они видели.

Я был абсолютно не согласен с полковником и психологом, но промолчал.

Подорвали себя… Надо же! Чтобы решиться на такое, нужно быть в полном отчаянии. А они знали, что скоро их должен был забрать челнок. Испугавшись, они бы наверняка попытались бежать, но уж не кончать жизнь самоубийством!

— Теперь о найденных записях следящей аппаратуры, — продолжил шеф. — Мы выделили самую удачную из них, заполнили прорехи, но все равно не смогли разобрать, кто или что атаковало подразделение и каким образом оно убивает. Вы сейчас увидите эту запись и, если возникнут какие-нибудь соображения, прошу высказывать их. Но только по окончании просмотра.

Полковник подал знак, и экран монитора позади него, блеснув, разродился картинкой станции. Впереди шли шесть солдат в полном вооружении. Значит, как подсчитал я, за человеком, на каске которого была эта камера, шел еще один.

…Скалы, кругом были только скалы и металлический каркас. Командир подразделения шел впереди. Открываются автоматические двери станции… Они входят вовнутрь… Командир поворачивается и отдает команду подстраховать дверь. Картинка замирает на месте. Парень с камерой остается в прикрытии, а командир с шестью солдатами уходят в глубь станции. Проходит минута, вторая…

И вдруг раздается взрыв, затем еще один…

— Что там происходит?! — вскрикивает солдат. Он поворачивается к своему напарнику. — Оставайся здесь, я гляну.

Снова взрыв, еще один, третий… Солдат бежит вперед по коридору.

Поворачивает за угол… И вдруг опять взрыв. На солдата что-то падает, сбивая его с ног. На экране монитора какая-то непонятная круговерть. Солдат кричит что-то неразборчивое, затем поворачивается к тому, что на него упало…

Я невольно зажмурил глаза. На это невозможно было хладнокровно смотреть.

Чьи-то развороченные внутренности… Окровавленное, обезображенное лицо..

— Крист, — словно давясь чем-то, простонал солдат. Он поднимает голову. И опять нечто непонятное движется на него. Но следящая камера снова фиксирует только какие-то помехи. — Боже, что это?! — кричит солдат и пятится задом. Он роняет оружие и бежит. Солдат у двери с округлившимися от ужаса глазами вскидывает оружие. Что-то пихает бегущего в спину, и солдат падает… Его следящая камера упирается в пол и так застывает. И почти в то же мгновение спереди раздается еще один взрыв. Потом беспорядочная стрельба снаружи станции, крики и еще два взрыва. На этом все кончается.