Спецназ всегда Спецназ. Прорыв диверсанта - [54]

Пробив броню стенки, снаряд с грохотом взорвался внутри.

Когда Саша только подъезжал к бронепоезду, он его боялся. Несравнимые категории по мощи огня и весу, а вот – получается же.

У Александра защипало в носу, начали слезиться глаза – в танке остро пахло сгоревшим порохом от стреляных гильз. «А как же танкисты ведут бой? – попытался представить себе Саша. – Ведь тут – как в газовой камере, задохнуться можно. Наверняка где-то стоит вытяжной вентилятор. Но как его включить?»

Саша продвинул танк вперед, собираясь по порядку расстрелять все вагоны, окончательно уничтожив бронепоезд. И только собрался пересесть из кресла водителя в кресло наводчика в башне, как в танк сильно ударило – до звона в ушах. И неожиданно стало светло.

Саша повернул голову. Правый боковой люк башни был сорван, там зияла квадратная дыра. Если бы он успел пересесть в башню, был бы убит. Времени разбираться не было. Двигатель работал, и Саша дал газ, помчавшись вдоль состава.

Справа послышался выстрел пушки, и по башне раздался несильный удар. «Всерьез взялись за меня немцы! Значит, боятся!!» – подумал Саша. Его это даже обрадовало. Во-первых, признают в нем врага. Во-вторых, чем больше он уничтожит вражеской техники и живой силы, тем быстрее придет Победа, тем легче будет на фронте нашим. А по большому счету он не отсиживаться в немецкий тыл забрался.

Лес приближался, слева промелькнула последняя платформа бронепоезда с зениткой, но немцев на ней не было.

Деревья были уже близко, когда танк получил еще один удар справа. Однако ход не потерял и въехал в лес.

Проехав еще немного, Саша круто развернул боевую машину, вломился в гущу леса и, валя деревья, снова поехал к опушке. Ему было интересно – кто это его подловил? А главное – очень хотелось отомстить. Ведь полностью уничтожить бронепоезд ему не удалось.

Впереди посветлело, показались крайние деревья.

Остановив танк, Саша выбрался на броню и, прячась за деревьями, подошел к опушке. Вот он, гаденыш!

На перекрестке стоял такой же T-IV, как и у него. Видно, немцы связались с танкистами по рации, и ему ударили в правый борт.

Чего еще у немцев не отнять – так это прекрасную связь. Рации стояли на всех танках и самолетах, были во всех ротах, не говоря уже о батальонах или полках. И даже ротный командир мог связаться с летчиками и вызвать на помощь бомбардировщики, если наталкивался на позиции пушек или крепкую оборону.

В Красной армии же даже командирские машины рации имели далеко не всегда, да и качество их было низким. Зачастую кроме треска и помех ничего нельзя было услышать.

Саша вернулся к танку и внимательно осмотрел его. На башне – большая выщербина от снаряда, проломлен и сорван боковой люк, разбит один из ходовых катков по правому борту. Повреждения серьезные, но какое-то время танк двигаться может. Подловил его немец, ударил в борт. А спасло то, что дистанция была велика – практически предельная для 75-миллиметровой пушки T-IV. Был бы второй член экипажа – насколько было бы проще!

А если выехать на опушку – едва-едва, только чтобы башню повернуть можно было, перебраться на место наводчика и пальнуть пару раз? И сразу – по газам и назад, в лес? Может, получится? Не будет же вражеский наводчик постоянно смотреть в прицел?

Саша забрался в танк, зарядил пушку, чтобы выиграть драгоценные секунды. Потом спустился в отделение управления, дал газ и выехал на опушку леса. Корпус танка выдвинулся за деревья едва-едва, только передним ведущим катком.

Саша метнулся в башню, больно ударившись коленом о какую-то железяку, плюхнулся на кресло наводчика и начал вращать маховик поворота башни. Приник к прицелу. Мимоходом заметил, что оптика у немцев великолепная, даже по периферии прицела изображение четкое, без искажений. Подвел перекрестье на гусеницу, на передний каток. Снаряд, направленный в лоб, может не пробить корпус, а вот разбив каток, можно лишить танк хода.

Выстрел! Мимо! Саша в прицел видел, как снаряд взметнул фонтан земли перед танком – выстрел был сделан с небольшим недолетом. Конечно, он же артиллерист, а не наводчик. На прицеле сетка есть – с вертикальными и горизонтальными черточками и цифрами. Наверняка дальномер – для точной стрельбы, поскольку ствол у пушки короткий, и траектория снаряда больше навесная.

Подправив наводку, Саша зарядил пушку и выстрелил еще раз. На этот раз точно, угодив в гусеницу. В прицел было видно, как сорвало траки. Вообще-то после второго выстрела надо было убираться, но, как всегда, Александра одолел азарт. Он решил выстрелить еще раз. И только нагнулся к боеукладке за снарядом, как раздался сильный удар и треск. Мотор заглох, и тут же из моторного отсека повалил дым.

Не медля ни секунды, Саша вывалился через разбитый люк башни наружу. Мотор уже вовсю пылал. Вроде железяка, и кроме бензина гореть там нечему, а сгорает за считаные минуты. Немного замешкаешься – и в лучшем случае обгоришь, а в худшем – сгоришь в машине заживо. Танкисты обеих воющих армий гибли, в основном, от ожогов, а не от ранений, как пехотинцы, артиллеристы и саперы. Специфика службы такая.

Саша не стал дожидаться, когда рванет боезапас – он бросился бежать от горевшего танка. И только отбежав на сотню метров, вдруг осознал – стреляли в него из бронепоезда. Он оказался между молотом и наковальней.