Спецназ Его Императорского Величества - [3]

«Как же тяжело им сейчас!», — подумал Николай, с трудом различая в ночной мгле за завесой снега человеческие фигуры. Он хотел помочь, подставить плечо под упрямую, не желающую ползти вверх повозку, но побоялся отпустить повод лошади и только уперся ладонью левой руки в свободное место на задней жерди, по-прежнему держа узду правой. Но стоило только надавить всем весом, как ноги соскользнули, и Николай упал на колено.

— Ваше благородие, — темный силуэт стоящего рядом канонира терялся в снежном круговороте, — идите, мы уж сами. Оно-то тяжело с непривычки орудию таскать. Идите, идите тут недалече ужо.

На перевале ветер усилился. Почему-то подумалось, что если бы такой ветер дул когда-нибудь в имении под Дорогобужем, то старые дубы и сосны в лесу просто бы вырвало с корнем. Николай медленно продвигался по широкой седловине перевала, пригнувшись к земле. В руке он по-прежнему держал повод лошади, которая, подражая хозяину, также пробиралась вперед, низко опустив туловище.

Сразу за перевалом все стихло. Это было удивительно. Только что валящий с ног ветер свистел в ушах и вдруг тишина, прерываемая всхрапыванием лошади да негромким звоном металла впереди. Корнет взобрался на коня. Снег по-прежнему шел, но уже не колючий, а мягкий, пушистый, какой-то медлительный, тихо оседающий на землю.

Длинная ноябрьская ночь не собиралась сдаваться, но почему-то чувствовалось, что она уже на исходе, что до рассвета осталось не больше двух часов. Организм, бешено боровшийся с холодом там, на перевале, восполняя уносимое ветром тепло, продолжал работать в том же режиме. Николай согрелся, а щеки, которым досталось больше всего, даже немного горели. Мерный ритм покачивающегося седла клонил в сон. Но стоило Данилову лишь закрыть глаза, как сразу начинал сниться позавчерашний бой. Тот самый, в котором русские одержали убедительную победу, но ставший для корнета чуть ли не символом личного позора.

Милорадович по приказу Кутузова выдвинулся навстречу Мортье, весело и бесшабашно идущего в атаку. Дохтуров со своим отрядом пошел в обход, через горы. Показывать дорогу вызвался австрийский генерал-квартирмейстер Шмит. Видимо, решил, что на родине заблудиться невозможно. В результате отряд застрял в густом лесу, непроходимом для лошадей и артиллерии. Дохтуров, слыша звук боя внизу у Дуная, принял решение оставить артиллерию и кавалерию, с одной пехотой пролез через бурелом и зашел в тыл к французам.

Штыковой атакой русские полки, катящиеся с гор, вышибли французов из городка на берегу, названия которого Николай даже не запомнил. Потому, что перед самой атакой произошло такое ужасное событие, при одном воспоминании о котором становились горько и обидно.

Бросив коня в лесу на попечение эстандарт-юнкера, Данилов устремился вслед за уходящей пехотой. Он успел вовремя — полки как раз строились в колонны. Дохтуров отдавал последние указания.

— Вас, господин генерал, — сказал он, обращаясь к Шмиту, — прошу занять позицию на наблюдательном пункте.

Генерал-лейтенант указал на высокий холм, взметнувшийся над долиной.

— Оттуда вам будет отлично видно поле боя. Стройте в колонны всех отставших и направляйте следом. А вы, корнет, — Николай вдруг увидел, что Дохтуров смотрит прямо на него, — останетесь при генерале.

С холма действительно открывался прекрасный вид. Далеко на востоке шла перестрелка между передовыми отрядами Мортье и Милорадовича. Еще дальше были видны колонны подходящих русских войск. Внизу, прямо под ногами, французы, выбитые из деревни, отступали под ударами русских полков. Ловушка захлопнулась. Дохтуров уже приступил к организации обороны, понимая, что Мортье некуда деваться, кроме как атаковать его отряд. Артиллеристы, пришедшие вместе с пехотой в пешем строю, готовили позицию для трех пушек, отбитых у врага.

Николай стоял на наблюдательном пункте и кусал губы, чтобы не расплакаться. Это был его бой, первый настоящий бой, а не какой-нибудь выдуманный или учебный. Как радовался он, выпускник Пажеского корпуса, добившись назначения в Московский драгунский полк! Все уже знали, что тот отправится в Австрию в составе корпуса Кутузова.

Офицерская служба Данилова началась месячным маршем по пыльным дорогам Силезии и Моравии. Потом пришли вести о поражении австрийцев под Ульмом, вступивших в сражение с Наполеоном, не дождавшись подхода войск Кутузова. И началось отступление. Две недели корпус шел усиленным маршем, пытаясь оторваться от преследующей французской армии. Арьергардом командовал Багратион, которому и пришлось принять участие во всех схватках, сдерживающих французов, а колонна под командованием Дохтурова шла в авангарде. Каково? Авангард отступающей армии. За полтора месяца службы на войне корнет Николай Данилов не принял участие ни в одной, даже самой незначительной, стычке с врагом. И вот теперь, когда участие в настоящем деле становилось реальным, его вдруг отправили на наблюдательный пункт.

Французы, оказавшись в мешке и осознав ужас своего положения, сразу же прекратили давление на войска Милорадовича. Но теперь уже он сам, укрепившись подошедшими полками, начал методично выдавливать противника к деревне, занятой отрядом Дохтурова. Мортье отдал приказ драгунам разорвать кольцо окружения.