Специальный рейд - [23]

Ответ на недавний вопрос пришел сам собой. Тогда все станет нормальным и правильным, когда жизнью в стране будут управлять не такие вот хозяева, а настоящие. Себя и других уважающие. И он, как на прежней своей службе, так и сейчас, делает все для того, чтобы это время пришло быстрее. Когда комиссар Интерпола Станислав Сергеевич Костромин уговаривал Басаргина перейти служить в Интерпол. Когда, получив согласие, он объяснял ему различие между новой интерполовской структурой по борьбе с терроризмом и официальным НЦБ, ни слова не было сказано о главном. Не сказали ему открыто об этом и Тобако с Доктором Смерть. Но Басаргин сам это главное почувствовал. НЦБ является составной частью Интерпола, но одновременно продолжает являться полуофициальным подразделением МВД, поскольку сформировано из сотрудников МВД, более того, даже приказом по МВД. В самом Интерполе этим, естественно, не слишком довольны. Им хотелось бы иметь организацию собственного подчинения, никак не завязанную с властными структурами России. Именно поэтому они создали отдельное бюро, оправдывая необходимость такого создания режимом секретности и сформировав целую новую концепцию борьбы с терроризмом. Концепция остается концепцией, и с терроризмом бороться следует активнее и более жестко. Здесь Басаргин возразить ничего не сумел. Но в другом он полную неудачу Интерпола заметил. Как бы ни старались сотрудники штаб-квартиры в Лионе, как бы широко ни финансировали деятельность новой организации, она все равно останется российской и работать будет в основном на Россию и во благо России. Сегодня утром разговор с Тобако только подтвердил это.

* * *

Подъезжая к месту встречи, Басаргин достал «сотовик» и набрал номер.

– Слушаю, – ответили сразу.

– Это Басаргин. Вы далеко от места?

– Подхожу.

– С какой стороны?

– От станции метро.

– Не доходя до перекрестка поверните направо. Красный джипчик «Тойота»... Запоминайте номер...

Он продиктовал номер трижды, зная некоторую рассеянность человека, с которым предстоит встретиться. Может быть, даже и не рассеянность, а пугливость, следствием которой является невозможность сосредоточиться. Человек боится того, что делает, но не делать это тоже боится. Участь многих «сексотов».

– Я понял. Меня отвезут к вам?

– Нет. Я буду за рулем.

Он убрал трубку, перестроился заранее в первый ряд и аккуратно свернул направо уже на мигающий зеленый сигнал светофора. И сразу заметил знакомую фигуру, которая отошла от угла всего метров на двадцать.

Александр обогнал осведомителя, остановился и открыл дверцу, в которую человек сразу и юркнул.

– Здравствуйте, – протянул он жесткую сухощавую руку. – С приобретением вас...

– С каким? – не понял Александр, отвечая на рукопожатие. Почему-то промелькнула мысль о новой квартире и о возможной утечке информации.

– Машина...

– Это служебная.

– Все равно. Раньше вы на «Москвиче», кажется, ездили. Я все, помнится, удивлялся, как он до сих пор не разваливается на ходу.

– Я тоже постоянно этому удивлялся. Что-нибудь смогли узнать?

Осведомитель помрачнел и прокашлялся в кулак.

– Вчера вечером пытали, а сегодня, наверное, уже убили Гали Барджоева.

Когда волки грызутся между собой, это хороший признак. Особенно приятно услышать о подобном в момент, когда охотники вышли на тропу. Вой и визг можно услышать издалека. Однако Басаргин читал во многих источниках, что волки никогда не дерутся насмерть. Дикие и злобные, они уважают один другого и, добившись победы, отпускают противника. Хищники вообще редко убивают себе подобных. Исключение составляют только мерзкие и очень высокоорганизованные в своем обществе гиены. Даже хищные птицы, у которых удар клюва, как удар ножа, и те всегда проявляют к побежденному великодушие. Из птиц дерутся до смерти только самцы голубя, ставшего с легкой руки Пикассо символом мира. А убивают друг друга, подобно хохочущим гиенам, люди, живущие, как им кажется, тоже в высокоорганизованном обществе.

– Кто такой Гали Барджоев?

– Уважаемый был человек. Думаю, найдется много желающих принять на себя обязанности кровника и рассчитаться за Гали. Он владел хлебобулочным комбинатом. Был добрым и хорошим человеком. Один недостаток – очень женщин любил и из-за этого постоянно страдал.

– Они его не любили? – холодно, без интереса, спросил Александр.

– Нет, не в этом дело. Просто слишком часто Гали приходилось лечиться. И ко мне даже обращался, хотя это не мой профиль. Я отправлял его к коллегам.

– Как вы узнали про Барджоева?

– Меня вчера привозили к нему. У него были многочисленные травмы, выбит глаз, переломаны обе руки и ребра. Гали постоянно терял сознание, и они боялись, что он умрет раньше времени.

– Раньше какого времени? – Басаргин желал точности. – Чего они ждали? Что хотели у него узнать?

– А вот этого я не знаю. Мне только сказали, что он должен дожить до утра. Я поставил ему новокаиновую блокаду в области ребер и укол снотворного, чтобы до утра отдохнул. Но у него опасные повреждения головы. Я боюсь, что он и до утра не смог дотянуть без оперативной помощи. Избит жесточайше... После такого редко выживают даже в реанимации. Как правило, бывают разрывы внутренних органов с обширными кровоизлияниями.