Специальный парижский выпуск - [20]

– А вы не знали ее лично? – спросил Генри.

– Хороший начальник, – ответил Горинг, – должен интересоваться жизнью своих ближайших помощников. Но об Элен я могу лишь сказать, что она целиком была поглощена работой. Это огромная потеря для компании. Не представляю, кем мы сможем ее заменить.

– Расскажите о ней подробнее.

– Элен поступила к нам секретаршей примерно лет десять назад, – медленно начал Горинг. – Оказалась очень способной, и два года спустя Марджори Френч предложила перевести ее в редакторы, а впоследствии сделала своим заместителем. Будь Элен жива, она вскоре стала бы главным редактором. Теперь, наверное, Тереза Мастере займет этот пост, когда Марджори уйдет на покой. Не думайте, я ничего не имею против Терезы. Наоборот, я к ней прекрасно отношусь. Но как бы ни рекомендовала ее Марджори, я не считаю, что Тереза сможет возглавлять журнал. Но, – спохватился вдруг он, – извините, инспектор. Вам, наверное, неинтересно слушать о редакционных делах.

– Нет, нет, – ответил Генри, – все это очень интересно. Значит, мисс Френч собирается вскоре уйти на покой?

– Очень прошу вас сохранить это в строжайшей тайне, Тиббет. Марджори тяжело больна. Она не хочет в этом признаваться, но врачи велели ей бросить работу. Вопрос о том, кто заменит ее, очень меня беспокоит. Успех журнала почти полностью зависит от редактора. Я не хотел бы приглашать кого-нибудь со стороны. А среди сотрудников было две кандидатуры – Тереза и Элен. Я, как вы знаете, был за Элен, и ее смерть для меня.» – он запнулся, – большая личная трагедия.

– Мне рассказывали, – осторожно подбирая слова, начал Генри, – что последнее время у нее были какие-то переживания, связанные с одним из сотрудников журнала.

Лицо Гориига стало жестким.

– Меня это не касается. Меня интересовали только ее деловые качества.

– Но все же, собираясь назначить кого-то на столь ответственный пост…

– Да, Марджори мне об этом говорила, – отозвался Горинг. – Она считала, что неурядицы в личной жизни могут отразиться на редакционных делах. Но мне удалось убедить ее, что это те так важно. Увы, я видно, был не прав. Хотя…

Тут разговор был прерван из-за появления невысокого, но стройного молодого человека. Костюм его был сшит чуть-чуть слишком шикарно, а волосы были чуть-чуть слишком длинны. Он торопливо приближался к ним странной подпрыгивающей походкой и кричал высоким голосом:

– Годфри, дорогой! Что это значит? Я только что… – увидев Генри, он осекся.

– Здравствуйте, Николас, – произнес Горинг не очень приветливым тоном.

– Я только что раскрыл газету, милый мой, и потрясен! Буквально потрясен!

– Инспектор, – Горинг выговорил это слово негромко, но очень отчетливо, – могу я представить вам мистера Найта? Николас, это старший инспектор Тиббет из Скотланд-Ярда.

Молодой человек, как подкошенный, рухнул на стул.

– О!.. – сказал он, побледнев. – О да, конечно… Рад познакомиться с вами.

– Мистер Найт, – сказал Горинг, – один из самых наших талантливых молодых художников-модельеров.

– Я о вас слышал, мистер Найт, – сказал Генри.

– Обо мне?.. Как это?.. То есть.., правда? Я надеюсь, слышали что-то хорошее? – добавил он с жалобной нервной улыбкой.

– Вы вчера были у мистера Горинга, верно? – спросил Генри.

– Я?.. То есть.., ну да, конечно. Очень, очень мило вы все это устроили, Годфри. И подумать только, что.., мм-да. Должен с вами попрощаться… Работы сейчас по горло… Всего хорошего, инспектор. – Найт вскочил и стал пробираться к выходу.

– Мистер Найт, – громко окликнул его Генри. Тот, вздрогнув, обернулся. – Могли бы вы сегодня зайти в редакцию «Стиля»?

Бедняга художник был пуглив, как кролик. Он оглянулся, словно опасаясь, что их подслушивают, и тихо, почти шепотом, сказал:

– Не смогу. Лучше приходите ко мне в салон. Работаю, понимаете ли, не разгибая спины. В этом же здании, первый этаж. Любой вам покажет. – Он поклонился и исчез за бархатными занавесками в конце зала.

– Очень талантливый молодой человек, – заметил Горинг, когда тот скрылся. – Не обращайте внимания на его.., гм.., причудливые манеры. Люди его профессии стараются держаться экстравагантно. Но он серьезный деловой юноша, хотя и пытается это скрыть.

Вспомнив о том, что он услышал от Патрика Уэлша, Генри рискнул сыграть втемную и сказал:

– А разве он не был недавно замешан в какой-то скандальной истории? Горинг внимательно взглянул на Генри.

– Найт? Никогда не слышал. Нет.

– Ну, значит, я его с кем-то спутал, – сказал Генри. – Я ведь мало знаком с вашим миром.

Они помолчали. Генри терпеливо ждал, не добавит ли чего-нибудь Горинг. Пока они еще не коснулись того, ради чего он был приглашен на завтрак. Наконец Горинг произнес:

– Ох уж этот мир моды! Удивительный мир, инспектор. Думаю, пока вы будете заниматься этим делом, он еще не раз поставит вас в тупик. Мы все в общем-то довольно необычные субъекты.

Генри обратил внимание, что чуть ли не каждый сотрудник «Стиля» старался внушить ему: их мир – особый мир. Но, если не считать тех эскапад, какие устраивал Патрик, все эти люди ничем не отличались от прочих смертных. Может быть, это особая форма тщеславия – воображать себя оригиналами? А может, странности-то есть, но посерьезней тех, на которые ему все время намекают? Вскоре это, очевидно, выяснится.