Специальные команды Эйхмана - [26]

Командир подразделения СС майор Петц ходил около 80–100 евреев-мужчин, которые склонились перед ним на земле. В руке он держал тяжелый хлыст для собак. Я подошел к нему и, показав письменное разрешение комиссара Бека, потребовал освободить своих рабочих, которых я увидел среди лежавших на земле мужчин. Доктор Петц пришел в ярость, узнав, что комиссар выдал мне такой документ. Ничто не могло убедить его освободить тех 7 рабочих. Он сделал движение рукой вокруг себя и заявил, что тот, кто сюда попал, уже никогда не выйдет наружу. Все же, несмотря на то что Петц был рассержен распоряжением Бека, он разрешил мне забрать моих людей из здания по адресу Банхофштрассе и вывезти их из Ровно не позднее 8 часов.

Когда я вышел от доктора Петца, мне встретилась на дороге украинская сельская телега, запряженная двумя лошадьми. На телегу были погружены застывшие трупы, их руки и ноги свешивались с краев. Телега везла тех, кого не увезли на машинах. Я забрал оставшихся 7 евреев, которые были заперты в здании, в городе Здолбунове».

В ходе этого погрома было убито 5 тысяч евреев.

В Нюрнберге мою душу часто охватывало чувство, которое было сродни безнадежному отчаянию. Как мог я смириться с существованием концепции спланированного хладнокровного убийства целого народа? Это было настолько фантастично и лишено смысла, что об этом больше не хотелось слышать, хотелось, чтобы уши оставались глухими к этим словам, звучащим как откровенный абсурд. Дикие племена в непроходимых дебрях джунглей убивали другие такие же дикие племена до последнего человека; деспоты Древнего мира и Средневековья отдавали приказы об уничтожении всего живого в целых городах и районах; на Диком Западе во времена восстаний индейцев бывали случаи уничтожения целых поселков и караванов переселенцев. Но то, что образованные люди в XX в. решили полностью уничтожить других образованных людей, причем не в бою, не в порыве безумия, а планомерными расстрелами, применением смертельного газа и огня, выглядело как фантастические рассказы, от которых кровь застывала в жилах, вызывало ассоциации с химерами Г. Уэллса о нашествии марсиан.

Если бы не официальные подлинные документы и не показания самих обвиняемых, а также многочисленных очевидцев, засвидетельствовавших правдивость тех событий, все это можно было бы отнести к бреду алкоголика или наркомана. До суда следователи и аналитики союзников проверяли и перепроверяли документацию эйнзатцгрупп. Будучи гуманистами, они иногда сомневались в правдивости приведенных там цифр, поскольку от такого количества убийств просто бросало в дрожь. (Гуманисты-союзники, видимо, забыли концлагеря на оккупированном ими в годы Гражданской войны Русском Севере (например, на острове Мудьюг), а еще раньше — концлагеря для бурских женщин и детей в ходе Англо-бурской войны 1899–1902 гг. — Ред.)

Друг детства Эйхмана генерал СС Шталекер, возглавлявший эйнзатцгруппу А, не дожил до дня, когда он мог бы предстать перед судом за свои преступления. Он оставил тщательно составленные данные статистики, согласно которым за четыре месяца его подразделением было уничтожено 135 тысяч евреев и коммунистов. Генерала Отто Олендорфа, которому было суждено продолжить его дело, спросили относительно правдивости приведенной в рапорте цифры, которая показалась завышенной для такого короткого периода. Олендорф изучил документ почти с обидой, как бы спрашивая: «Как же люди могут быть настолько недоверчивыми?» Затем он заявил: «Я видел рапорт Шталекера (документ L-180), касающийся деятельности эйнзатцгруппы А, где Шталекер утверждает, что за первые четыре месяца работы его группой было уничтожено 135 тысяч евреев и коммунистов. Я лично знал Шталекера и считаю, что в документе содержится правда».

Как все это можно объяснить? Даже когда Германия отступала на всех фронтах, войска, которые были отчаянно необходимы для того, чтобы остановить наступление союзников, использовались для участия в миссиях массового уничтожения. Вопреки военной необходимости, экономическим законам и всем правилам логики, не поддающаяся исчислению рабочая сила жестоко истреблялась, а бесценное имущество просто уничтожалось.

То тут, то там возникали протесты. Уполномоченный генерал СС в Белоруссии гаулейтер Вильгельм Кубе (1887–1943; уничтожен белорусскими партизанами — подорван бомбой, заложенной в кровать. — Ред.) возражал против массовых казней на вверенной ему территории. Он делал это, конечно, не из гуманизма, а потому, что считал, что дикие убийства наносят ущерб престижу Германии: «Прежде всего, любой акт, который принижает авторитет германского рейха и его организаций в глазах населения Белоруссии, следует исключить… Я составил этот рапорт в двух экземплярах. Одна копия будет направлена рейхсминистру. Подобными методами невозможно поддерживать мир и порядок в Белоруссии. То, что тяжело раненных людей хоронят заживо, а они потом выбираются из могил, — о таких случаях подлости и грязи будет докладываться фюреру и рейхсмаршалу».

Для страны, которая ведет войну, не может быть ничего важнее того, чтобы солдаты на фронте вовремя получали боеприпасы. Но в случае, когда проводились массовые убийства в Слуцке, грузовики с боеприпасами для фронта неподвижно замерли на улицах. Водители-евреи, незаконно мобилизованные на эти работы, были уничтожены солдатами батальона карателей. Несмотря на то что само существование нации зависело от того, чтобы продолжать производство продуктов питания, 15 из 26 специалистов в области консервирования были расстреляны.