Специальные команды Эйхмана. Карательные операции СС. 1939–1945 - [25]

Командир одной из команд был настолько горд своими достижениями, что снял на кинокамеру как минимум одну процедуру казни. Этот фильм был показан во время суда над Эйхманом. Там были сцены, как евреев подгоняют бегом к братским могилам, другие эпизоды, как охваченные страхом евреи спрыгивают с грузовиков, а затем – выстрелы, выстрелы, выстрелы. И тела, падающие в ров. На упавших сбрасывали слой земли, а затем там же расстреливали других, которые падали сверху на тела тех, кто был застрелен перед ними.

Репортер газеты «Нью-Йорк геральд трибюн» Роберт Берд так описывал реакцию судей трибунала на эти кадры: «Когда снова включили свет, судья Ицхак Равех сидел, прижав руки к глазам и пытаясь остановить слезы.

Он встал и поспешил в свой кабинет. Председательствующий судья Моше Ландау выглядел подавленным и потрясенным, а судья Бенджамин Халеви устремил свой взгляд куда-то вдаль. Они поднялись и молча покинули помещение».

Однако Эйхман, эта глыба льда или мраморная плита, как его описал Дин Грубер, застыл, как гранитное изваяние, когда он смотрел фильм о казни. Он ни разу не отвел глаз от экрана и ни разу не выразил ни малейших эмоций. Он не увидел в той картине ничего для себя нового. Возможно, те кадры напомнили ему, как однажды он сказал своему заместителю Дитеру Вислицени, что, когда придет время, он прыгнет в свою могилу смеясь, потому что в его сознании будет мысль о том, что благодаря ему было уничтожено 5 миллионов евреев. И это, как он сказал, послужит ему «источником необычайного удовлетворения».

Эйнзатцгруппы не просто выполняли убийства своими силами. Там, где они встречали сообщества людей, настроенных враждебно по отношению к евреям, они поощряли их на еврейские погромы (прежде всего, в Прибалтике и в Западной Украине. – Ред.).

Герман Фридрих Грабе, управляющий и главный инженер немецкой строительной фирмы в городе Здолбунове (близ Ровно) в Украине, очень живо рассказал о том, как проходил погром. Когда он узнал, что в его городе планируется в очередной раз это ужасающее мероприятие, он поспешил к старшему офицеру в своем районе, штурмбанфюреру СС Петцу. Он попытался защитить от погрома несколько еврейских рабочих, которые трудились на его фирме. Штурмбанфюрер опроверг слухи о погроме. Однако позже Грабе узнал от комиссара района штабслейтера Бека, что все это было правдой, но Бек предупредил Грабе, чтобы тот держал полученную информацию в секрете. В обмен на молчание он снабдил Грабе охранной грамотой, которая должна была защитить его рабочих в момент, когда начнется кровавая буря. Ниже приводится тот удивительный документ:

Компания ЮНГ

г. Ровно

Еврейские рабочие, работающие на вашей фирме, не будут затронуты погромом (акцией). До среды 15 июля 1942 г. вам надлежит отправить их к новому месту работы.

Выдано комиссаром района Беком.

В тот вечер по улицам Ровно, подобно урагану, прокатился погром. Вот как вспоминал об этом сам Грабе:

«Живших там людей выволокли на улицы, не обращая внимания на то, одеты они или взяты прямо с постели. Поскольку в большинстве случаев евреи отказывались покидать свои дома и сопротивлялись, солдаты СС и полиция применили силу. Наконец, им удалось с помощью ударов ружейными прикладами, кнутами или кулаками, пинками заставить людей покинуть свои дома. Людей выводили из домов в такой спешке, что иногда маленьких детей забывали в их кроватях. На улицах матери звали детей, а дети своих родителей. Но это не остановило эсэсовцев, которые гнали людей вдоль дороги бегом, подгоняя их ударами, пока они не добежали до ожидавшей их заранее подготовленной колонны машин.

Машины заполнялись людьми одна за другой, постоянно слышались удары хлыста и винтовочные выстрелы, которые делались все громче. Поскольку некоторые семьи или группы людей забаррикадировались в самых прочных зданиях, двери которых не смогли взломать с помощью ломов и дубин, эти двери подрывали ручными гранатами. Так как гетто находилось вблизи железнодорожных путей, которые вели на Ровно, некоторые молодые люди пытались переправиться через пути и небольшую реку и покинуть район гетто. Местность там не освещалась электричеством, поэтому для освещения применялись осветительные ракеты.

Всю ночь загнанных избитых и раненых людей вели по улицам города при свете фонарей. Женщины несли на руках мертвых детей, дети тащили за собой за руки и за ноги по дороге к машинам мертвых родителей. Тут и там над гетто доносились новые крики: «Откройте двери! Откройте двери!»

Несмотря на выданный комиссаром Беком документ, семь рабочих Грабе были схвачены и отведены на сборный пункт. Грабе продолжает свой рассказ:

«Я отправился на сборный пункт, чтобы спасти тех 7 человек. Пока я шел по улице, то по обеим ее сторонам я видел десятки трупов людей обоих полов. Двери домов были открыты, окна разбиты. Под ногами лежало белье, обувь, чулки, жакеты, кепки, шляпы, пальто и т. д. На углу одного из зданий лежал ребенок в возрасте менее одного года с разбитым черепом. Кровь и мозги забрызгали стену здания и место, где лежал ребенок. На ребенке была только легкая рубашка.