Спецгруз из Мурманска - [19]

Поднялся юрист-консультант военного трибунала и зачитал приказ о созыве суда.

— Есть ли у вас претензии к председателю трибунала или к его членам? — спросил он.

Мы ответили, что нет. Затем председатель, члены суда и наконец свидетели были приведены к присяге. За это время я успел немного освоиться. Председатель суда, полковник гвардии, сидел в центре. Тяжёлое волевое лицо говорило о привычке командовать, а острые глаза всё время бегали по залу. Пальцами левой руки он беспрерывно поглаживал щёку. На мизинце сверкало золотое кольцо. Члены трибунала, сидевшие по обе стороны, были моложе. Перед каждым из них лежал чистый блокнот, ручка, стояла чернильница. Военный прокурор расположился слева от нас, перед ним лежала стопка исписанных листков и портфель. Капитан Дженнингс — справа. Рядом с ним сидели два офицера. Как я потом понял, они проходили судебную практику. У дальней стены собрались свидетели, приведённые к присяге. Когда я обернулся, мой взгляд встретился с взглядом Дженни. Там же стояли четверо из команды «Трикалы» и Рэнкин. Как это ни казалось странным, в зале суда собрались все, кому удалось спастись с затонувшего судна. Приведение к присяге закончилось, свидетелей вывели из зала. Судьи заняли свои места. Юрист-консультант встал.

— Войсковой номер ноль два пятьдесят пять шестьдесят семь триста сорок два, капрал Джеймс Лэндон Варди, приписанный к военной базе номер триста сорок пять. Я правильно назвал ваше имя и войсковую часть?

— Да, сэр, — ответил я.

— Войсковой номер сорок три девяносто восемь семьдесят два сорок один, канонир Херберт Кук, приписанный к военной базе триста сорок пять. Я правильно назвал ваше имя и войсковую часть?

— Да, сэр, — кивнул Берт.

Юрист-консультант пристально посмотрел на нас.

— Вы обвиняетесь в том, что совместно подняли бунт в королевских вооружённых силах, раздел семь, подраздел три армейского кодекса. Пятого марта тысяча девятьсот сорок пятого года на борту судна «Трикала» вы отказались выполнять приказ вышестоящего начальника и угрожали ему оружием. — Его взгляд остановился на мне. — Капрал Варди, признаёте вы себя виновным или нет?

— Нет, — ответил я. Юрист-консультант повернулся к Берту.

— Канонир Кук?

— Нет, — последовал ответ.

Первым выступил прокурор. Я не помню в точности всю его речь, но первые слова навеки остались у меня в памяти.

— Обращаю внимание высокого суда, что обвинение в мятеже, предъявленное стоящим перед вами военнослужащим, считается одним из наиболее серьёзных, предусмотренных армейским кодексом, максимальное наказание за которое — смертная казнь…

Когда начался допрос свидетелей, первым прокурор вызвал Рэнкина. Ровным бесцветным голосом тот рассказал о случившемся на «Трикале». Сердце у меня упало. Сухие факты говорили сами за себя. Что я мог добавить? Суду оставалось лишь назначить нам срок заключения. Я вновь взглянул на Дженнингса. Наш защитник удобно развалился в кресле. Перед ним лежал безупречно чистый лист бумаги. Его глаза не отрывались от бледного, чуть припухшего лица Рэнкина.

Последовавшие вопросы прокурора лишь усилили впечатление, произведённое показаниями мичмана. Председатель что-то писал в блокноте. Особенно прокурор упирал на то, что Рэнкин дал нам возможность выполнить приказ.

— Мистер Рэнкин, я хочу, чтобы у суда не осталось никаких сомнений в этом вопросе. Вы сказали, что трижды приказывали капралу сесть в шлюпку?

— Совершенно верно, — твёрдо ответил Рэнкин.

— И во второй раз вы ясно дали понять всем трём солдатам, что это приказ?

— Да, сэр, — Рэнкин повернулся к председателю трибунала. — Но капрал настаивал на том, что возьмёт плот. Кук поддержал его.

— Все трое понимали, что вы отдаёте боевой приказ?

— Да, сэр. Поэтому Силлз согласился сесть в шлюпку. И посоветовал капралу и канониру отправиться за ним, чтобы не навлекать на себя неприятности. Я сказал капралу, что даю ему последний шанс. Но он повторил, что возьмёт плот. Кук остался с ним. Я поднялся на мостик и доложил обо всём капитану.

— И именно в то время, когда вы находились на мостике, капрал убедил мисс Соррел не садиться в шлюпку?

— Да, сэр.

— Шлюпка отплыла, и, находясь на мостике, вы увидели, что два солдата обрезают канаты, крепящие спасательный плот. А капитан Хэлси приказал вам остановить их?

— Да, сэр. Он отдал такой приказ мне и мистеру Хендрику, первому помощнику.

— Зачем им понадобилось спускать плот на воду?

— Капрал сказал, что он возьмёт плот, — ответил Рэнкин. — Я полагаю, они спускали плот на воду, чтобы на нём отплыть от тонущей «Трикалы».

— И что сделал капрал?

— Он велел мне и мистеру Хендрику остановиться. Снял винтовку с плеча и взял её на изготовку.

Прокурор подался вперёд.

— Я жду от вас точного ответа, мистер Рэнкин. Винтовка могла выстрелить?

— Да, — ответил Рэнкин. — Я видел, как капрал снял её с предохранителя.

По залу прокатился лёгкий гул. Председатель трибунала поднял голову и что-то записал. Рэнкин улыбнулся. Он напоминал мне толстого белого кота, только что нашедшего горшочек со сливками. Мерзавец наслаждался собой. Прокурор довольно кивнул.

— Благодарю вас, — сказал он. — У меня всё. Юрист-консультант взглянул на нашего защитника.