Спецагент спецотдела ОГПУ-НКВД. Миссия во времени - [2]

Однако большинство людей устроены так, что даже в самой тяжелой ситуации их не покидает надежда на чудо. Среди добровольцев постоянно ходили слухи, поддерживаемые офицерами, что вот-вот должны подойти надежные войска, которые рассеют мятежников. Для поднятия бодрости духа у молодежи они, как бы между прочим, не раз оговаривались о том, что из достоверных источников им совершенно точно известно, что городской голова Вадим Руднев поддерживает постоянные контакты с начальником штаба Ставки генералом Духониным, который обещает оказать Москве всемерную поддержку в самое ближайшее время. Поэтому с часу на час все ожидали то прибытия казачьих полков из Калуги, то кавалерийской бригады с Западного фронта, то пехотной гвардейской бригады с Юго-Западного фронта, то юнкеров кавалерийского училища из Твери, то еще кого-то. Но подкрепления почему-то все так и не прибывали…

Среди добровольцев тогда никто даже предположить не мог, что генерал Духонин, на которого возлагалось столько надежд, в приказном порядке отправлял из расположения своей ставки в Могилеве прибывавшие туда по собственному почину ударные батальоны, объясняя это тем, что он не желает брать на себя ответственность за развязывание в стране гражданской войны. Тогда никто в России не хотел брать на себя такую ответственность, кроме большевиков, для которых, как вскоре выяснилось, это был единственный шанс остаться на плаву. Через несколько дней самого Духонина подняли на штыки революционные матросы, прибывшие в расположение Ставки вместе с новым большевистским главнокомандующим прапорщиком Крыленко, и Москве ждать помощи стало уже неоткуда. Но пока большинство защитников города об этом даже не догадывалось, и продолжало отчаянно сражаться, свято веря, что обещанная помощь вот-вот подойдет…

Во время одной из посиделок в короткие минуты затишья Ване Иванову, студенту второго курса историко-филологического факультета Московского университета, пришла в голову одна, как ему показалось, забавная мысль. Поскольку их противники именуют себя красными, Красной гвардией, то он, почти в шутку, вспомнив о войне Алой и Белой Роз в средневековой Англии, предложил именовать бойцов их отряда белыми или Белой гвардией, что должно было олицетворять верность идеалам, чистоту и невинность. Многим идея пришлась по душе, и вскоре в знак принадлежности к белому движению добровольцы стали носить на левом рукаве чуть выше локтя белые повязки. Правда, он тогда даже представить себе не мог, что вскоре так начнут именовать всех противников большевистской власти…

* * *

Иван родился и вырос в Москве, хорошо знал и любил свой родной город с его мощеным булыжником кривым улочкам и переулкам, на которых отдельные многоэтажные дома из камня со всех сторон, словно островки, окружало бескрайнее море убогих деревянных домишек.

Отец Ивана, Антон Сергеевич, был одним из самых лучших в Москве портных, чьи костюмы не считали зазорным носить даже представители богемы и высшего света. Худощавый, на вид сорок с небольшим лет, в несколько старомодном золотом пенсне, Антон Сергеевич всегда одевался и выглядел безукоризненно. Он искренне считал, что поговорка про сапожника без сапог не для него. Уж если ты шьешь людям дорогую и модную одежду, то будь уж так любезен, и самому одеваться соответствующим образом. Хороший вкус во всем он старался привить и своему сыну.

Мать Ивана, Александра Никитична, хотя и достигла бальзаковского возраста, но все еще не утратила следов былой привлекательности. Заработки мужа позволяли семье снимать просторную трехкомнатную квартиру в сером доходном доме на Солянке, в котором имелись все мыслимые бытовые удобства — водопровод, паровое отопление, электрическое освещение, телефон и газовая плита с четырьмя конфорками. В ванную комнату и на кухню подавалась горячая вода, конечно, если работала котельная на первом этаже, что в последнее время случалось не так уж и часто.

Одна из комнат квартиры была отдана в полное распоряжение Ивана. Почти все ее свободное пространство занимали книжный шкаф и полки с книгами, по которым без труда можно было проследить все этапы становления личности их обладателя. Очевидно, к поре ранней юности относились произведения о пиратах, благородных разбойниках и индейцах, которые дополняли подшивки журнала «Вокруг света», затем хозяина заинтересовали приключения гения русского сыска Ивана Путилина и, наконец, их вытеснили книги по древней истории и археологии.

Другая комната была отведена под спальню родителей, а третья использовалась в качестве гостиной. В ее центре стоял массивный круглый стол с ножками в виде львиных лап, за которым семья Ивановых собиралась в торжественных случаях, а также принимала гостей. В этой же комнате располагался сложенный по заказу хозяев камин, представлявший собой предмет их особой гордости. Возле него было особенно приятно посидеть холодными зимними вечерами, когда за окнами завывает вьюга и трещит мороз.

В целом обстановку в квартире нельзя было назвать роскошной. Тем не менее, вся стоявшая в ней мебель была выполнена в стиле ампир из красного дерева, стены были увешаны подлинными картинами известных и не очень известных московских художников разных эпох. Часть из них отец купил, а большую часть ему подарили сами авторы, некоторые из которых входили в число его постоянных клиентов. В красном углу каждой комнаты висели иконы, под которыми теплился огонек лампадки. Интерьер квартиры дополняли легкие занавески на окнах и развешанные на стенах бра, которые придавали ей необыкновенно уютный вид, особенно по вечерам…