Спец экстра-класса - [8]

Музыка стихла, когда комбат остановился перед стоящим у микрофона руководством военной группировки. Вскинув руку к фуражке, Вавилов обратился к старшему по званию с докладом:

– Товарищ генерал-лейтенант…

Немолодой, слегка обрюзгший, с красным обветренным лицом, генерал выслушал доклад подполковника, потом пожал ему руку и обратился к батальону:

– Здравствуйте, товарищи североморцы!

Батальон ответил как один организм, громко и отрывисто:

– Здравия желаем, товарищ генерал…

После этого начался торжественный митинг. Комбат, стоящий возле высоких гостей, практически не слушал, что говорили выступавшие, он наблюдал за лицами. У солдат, присланных для массовки из местных подразделений, читалась неприкрытая зависть к уезжающим с войны. Дети и журналисты с одинаковым любопытством рассматривали морских пехотинцев. Основная масса местных жителей стояла с безразличными лицами, уход одного воинского подразделения или приезд еще нескольких для них ничего кардинально не менял. Они все равно оставались в зоне боевых действий, где в любую секунду мог прогреметь взрыв или просвистеть рой пуль.

Было и несколько обозленных взглядов. Двое молодых парней смотрели по-волчьи исподлобья, у одного не было руки по локоть, другой стоял, опираясь на костыль.

«Возможно, воевали против нас, – мелькнуло в голове подполковника. – А может, случайно попали под раздачу. Вот волками и смотрят».

Немного поодаль от искалеченных парней стоял пожилой чеченец, несмотря на жару, одетщй в шерстяной пиджак и высокую каракулевую шапку. Выше среднего роста, широкоплечий, он стоял неподвижно, как утес, опираясь на толстую палку. Длинная седая борода, большой крючковатый нос, похожий на клюв грифа, делали его похожим на хрестоматийный образ кавказского старейшины. Под кущами густых бровей на выстроившихся пехотинцев неподвижно уставились два черных глаза, как зрачки двух оружейных стволов. В этих глазах Вавилов прочитал ненависть и покорность одновременно.

Горцы отсталый народ, живущий по феодальным законам совета старейшин и не признающий никаких других законов. Из всех человеческих качеств уважалось только одно – сила. Именно силу признавали горцы и ей покорялись, понимая, что маленький народ, противостоящий силе, в конце концов должен исчезнуть. Выжить – значит покориться.

Глядя на морских пехотинцев, старик ненавидел их и уважал. Уважал за силу, которую они представляли, силу, способную переломать любой хребет и любого загнать в каменистую землю по самые ноздри.

Митинг не затягивали, после выступления парочки ораторов микрофон взял генерал-лейтенант и коротко, по-солдатски, произнес:

– Ну, как говорится, в добрый путь. С богом, сынки.

Команду «По вагонам» заглушил марш «Прощание славянки».

* * *

Москва – огромный мегаполис, ставший своеобразным государством в государстве. Многомиллионный город жил своей обычной жизнью. Где-то в подвалах и линиях теплотрасс ютились бомжи, на воровских хазах гуляли «джентльмены удачи», успевшие поживиться за чужой счет.

Криминал выше рангом расслаблялся в ресторанах, казино, ночных клубах, где не гнушались бывать государственные чиновники и руководители спецслужб. Здесь же бывали и бизнесмены, «кормильцы» нынешних хозяев жизни. Только настоящими хозяевами они не были.

Ими были «белые воротнички» – каста неприкасаемых, каста банкиров и промышленников, тех, кому принадлежали финансы, производственный потенциал и природные ископаемые. И, соответственно, политическая власть.

«Белые воротнички» не любят шумных презентаций и многочисленных тусовок, обычно они встречаются в тихих помещениях закрытых клубов, где можно в непринужденной беседе обсудить возникшие проблемы, решить текущие дела.

Этим вечером в богато обставленной комнате клуба олигархов «Тройка, семерка, туз» трое дородных мужчин, с удобствами расположившись в глубоких креслах, смотрели широкоэкранный телевизор.

«Высадившиеся на территории Афганистана части специального назначения США совместно с войсками Северного альянса теснят войска талибов к горной крепости Тора-Бора. Днем и ночью ВВС США наносят ракетно-бомбовые удары…»

Седой, с аккуратно подстриженной бородкой банкир пультом дистанционного управления убрал звук и разлил по рюмкам темно-коричневый выдержанный коньяк.

– Американцы медленно, но уверенно перекраивают политическую карту мира.

– Какое, к черту, медленно, —усмехнулся широкоплечий мужчина с крупными чертами лица и двумя большими залысинами на широком лбу..В начале демократических веяний в первые годы независимой России он некоторое время был членом правительства, теперь возглавлял гильдию металлургов и машиностроителей. Грубый, но волевой, он говорил только то, что думал, и это импонировало его компаньонам. – Янкесы мечутся из стороны в сторону, то была Югославия, теперь вот Афганистан, что дальше… Ирак или Иран? Бросив Европу, занялись Средним Востоком.

– Хотят контролировать нефтяные промыслы. Нефть– кровь цивилизации, – негромко проговорил третий собеседник, худосочный мужчина с узким аскетичным лицом. Его острый орлиный нос венчали очки в тонкой золотой оправе. До недавнего времени он занимал руководящий пост в МИДе, теперь возглавлял крупнейший медиахолдинг, где, кроме газетных и телевизионных компаний, особое место занимали несколько центров анализа международных и внутриполитических отношений. – Они хотят контролировать весь мир.