Спасти товарища Сталина! СССР XXI века - [31]

– Остановите здесь, – бросаю на переднее сиденье несколько купюр и выскакиваю из салона такси.

По карте навигатора спешу сквозь толпу. Длинной лестницей вверх, через площадь, увешанную картинами уличных художников. Узкой улочкой по склону. Пока не показывается впереди открытая веранда с красной вывеской «Мамаша Пино». Смахиваю ладонью пот со лба. Половина второго. Среди посетителей на веранде, за круглым маленьким столиком в углу перед раскрытым ноутбуком сидит брюнет, похожий на испанца, и смотрит долгим взглядом вдаль, на раскинувшийся у подножия холма город.

Поднимаюсь деревянными ступеньками в кафе. Стараясь не глядеть на Завьялова, занимаю свободный столик в двух шагах.

– Мсье? – подходит официант.

– Черный кофе и пару теплых круассанов, – вынимаю из сумки ноутбук, раскрываю.

– Сию минуту, мсье, – официант исчезает.

Кошусь на столик Заявьялова, где рядом с компьютером лежит включенный мобильник – он вышел в Интернет по телефону, не пользуясь бесплатным беспроводным соединением в кафе. Это слегка усложняет дело.

В пределах устойчивого сигнала шесть беспроводных устройств. На часах уже без двадцати два. Ломаю пароль первого устройства и попадаю на мобильный коммуникатор, папки с документами на немецком языке. Оглядываюсь. Видимо, хозяин коммуникатора один из седых германцев, сосредоточенно пьющих и закусывающих в дальнем углу веранды. Второе устройство – мобильник с интересным именем «Милашка». Вряд ли это телефон Завьялова. Третье – компьютер с цифровым наименованием. Ломаю пароль. Объемный жесткий диск занят в основном фильмами фривольного содержания. Поднимаю голову, разглядываю посетителей. В двух столиках от меня сидят двое юнцов за раскрытым ноутбуком, улыбаются, глядя в экран. Они?

– Ваш кофе и круассаны, – останавливается рядом со мной официант, опускает на стол чашечку и тарелку с булочками.

– Спасибо, – киваю.

На часах без пятнадцати два. Содержимое экрана, привлекшее пристальное внимание юнцов, скрыто за их широкими спинами. Приподнимаюсь, словно увидел кого-то в толпе, машу рукой. Между голов парней на дисплее вижу бесстыдно оголившую грудь девушку, и, пунцовый от смущения, опускаюсь на свой стул.

Четвертое устройство – телефон. Пятое устройство – ноутбук. Структура папок выглядит поврежденной, но мне знаком подобный маневр – это значит, что данные закодированы и просмотреть файлы без дополнительной дешифрации невозможно.

Сливаю весь жесткий диск на свой компьютер. Пока информация копируется, машинально прихлебываю кофе. Неожиданно давлюсь круассаном, кашляю натужно, всхлипывая, и кто-то стучит меня ладонью по спине, помогая прокашляться.

– Спасибо, – вытираю лицо, отдышавшись.

– Не стоит благодарности, – слышится мягкий баритон, и я понимаю с морозной оторопью, что на помощь мне пришел сам Завьялов.

Только киваю и улыбаюсь в ответ, пытаясь прикрыть экран, чтобы он не увидел в нем своих документов, однако он возвращается на свое место, отворачивается, созерцая Париж.

Руки мои дрожат, и я с трудом попадаю по клавишам. Пару глубоких вдохов. Пульс усмиряется, дышать становится легче.

Шестое устройство тоже компьютер. На часах без семи минут два. Думать некогда, и содержимое компьютера так же сливается ко мне в ноутбук.

– Официант, спасибо! – поднимаюсь, бросаю на стол купюры.

Через площадь, вниз по лестнице, узкими улочками на проспект и дальше, через дворы, к Северному вокзалу.

До отправления экспресса остается еще десять минут, и я останавливаюсь у киоска с открытками видов города. Снимаю с витрины открытку с фотографией белой церкви византийского стиля, парящей над городом.

– Что это за храм? – интересуюсь у худенькой женщины, торгующей открытками.

– Это Сакре-Кер на Монмартре, – смотрит она на меня удивленно. – Ее видно отовсюду.

Кажется, я что-то упустил в своей экскурсии по Парижу.

8

«Eurostar» неслышно отчаливает от платформы, словно корабль. Раскладываю на коленях ноутбук. Мне не терпится узнать, зачем Саймону потребовалось гонять меня в Париж и что ценного может содержать в себе компьютер советского эмигранта.

Информация с последнего взломанного мною компьютера оказывается бухгалтерией кафе «Мамаша Пино» – продукты, блюда, зарплата официантов и поваров, аренда помещения, налоги. Вряд ли «Скорпионов» заинтересуют эти данные, и я без сожаления стираю финансовую статистику парижской забегаловки.

Данные с компьютера с поврежденной структурой файлов кажутся при попытке просмотра бессмысленным набором букв и цифр. Десятка два минут уходят на анализ нескольких страниц нечитабельных символов. Последовательность кажется знакомой, я применяю один из стандартных ключей. Структура данных, разбросанных ранее в мусоре кода, съеживается. Всего три папки. В первой – фотографии. Стараясь не пропустить ничего существенного, рассматриваю снимки, сделанные Завьяловым в Париже. Улицы, переулки, кафе, Эйфелева башня, картинные галереи, комендатура оккупационных сил. Какие-то подвыпившие девушки-мулатки. Ничего интересного. Откладываю в сторону. В следующей папке электронные книги. Две художественных, опять же – о Париже. Несколько научных по органической химии, в основном последние монографии советских профессоров, все – свежие, этого года издания. Бегло просматриваю, откладываю на потом. В третьей папке неоконченные рукописи на стыке органической химии и медицины, о воздействии безвредных веществ на живые организмы. Проглядываю по диагонали, взгляд цепляется за фразу: «…В концентрации всего одна тысячная грамма в аэрозоли вызывает устойчивое удушье за счет спазма капилляров легких и, при непрекращающемся воздействии в течение пяти-семи секунд – паралич кровеносной системы».