Спасти Сталина - [34]

– Я полагаю, что он может затаиться где-то здесь, в Ленинграде и предпринять ещё одну попытку вернуть себе архив, – ответил Пётр.

– Сутки, которые он нам дал, чтобы выполнить его условия уже истекли. Возможно, его планы сорвало то обстоятельство, что вашей группе всё-таки удалось выбить из его рук главный его козырь – это твою дочь, Пётр. – Кстати, как она себя чувствует?

– Держится молодцом, несмотря на то, что, конечно, порядочно испугалась. Сегодня я отвёз Марию в детский дом под Ленинградом и разместил её туда под другим именем. Так что, надеюсь, что Ташкент и его люди её не смогут быстро найти.

– Это хорошо! Я передал архив немецкой резидентуры в МГБ. Мне поручено выразить тебе благодарность от имени их руководства. А вот почему Ташкент так настойчиво требует возвращения картотеки – вот это непонятно? Имена и установочные данные на всех агентов наши службы обязательно занесут в свои архивы, и даже, если произойдёт чудо и мы вернём Ташкенту его папки, то все имена агентов у нас уже будут и рано или поздно, но мы их переловим. Это ведь лишь вопрос времени…

Иван Михайлович хотел ещё что-то сказать, но в это время зазвонил телефон. Он подошёл к своему столу.

– Майор Сидоров слушает!

– Что?! – возмущённо прокричал начальник отдела.

Положив трубку на место, он оглядел собравшихся в его кабинете ребят и сказал:

– На хлебозаводе номер двенадцать произошёл взрыв печи. Погибло трое рабочих. Выпечка хлеба в цеху, где произошёл взрыв, временно прекращена – до окончания восстановительных работ. Оборудование на заводе, конечно, старое и изношенное, но это не исключает вероятность преднамеренного вывода из строя печи.

– Вы считаете, что это может местью Ташкента? – спросил Пётр.

– Не исключаю! В любом случае, нужно иметь ввиду и эту версию. Сотрудники МГБ уже там, но ты Пётр всё-таки возьми своих ребят и съезди на завод. Нам нужно знать: что там произошло и как этот взрыв связан с Ташкентом. Кстати, стекло в автобусе уже поменяли. Теперь тебе Пётр ветер в лицо дуть не будет!

– Спасибо, Иван Михайлович.

– Да, ты ведь вчера был в госпитале у Тимофеича? Как он там?

– Как и положено настоящему солдату – держится отлично. Пулю уже извлекли. Прошла она лишь в сантиметре от сердца. Медаль «За оборону Ленинграда», которой Тимофеич очень гордился и постоянно носил на своей груди, помогла отбить бандитскую пулю!

– Вот как бывает. Весь фронт прошёл мужик, в каких только передрягах не побывал, но ни одной царапины, а вот тебе – после войны всё-таки нашла его бандитская пуля. Будешь у него в больнице – обязательно передавай ему от меня привет!

– Обязательно, Иван Михайлович!

Пока Тимофеич был на излечении Пётр решил сам возить на автобусе своих ребят. Пользовались им, конечно, если путь был не близкий, а так экономили горючее, ибо его в городе пока было не вволю. Начальнику обещали прислать на время замену временно выбывшему из строя водителю, но это когда ещё будет.

На Смоленскую, где располагался хлебозавод, подъехали, когда сотрудники МГБ уже садились в свою чёрную эмку. Молодой майор с синими пролётами на погонах неторопливо курил, прислонившись к кузову автомобиля. В это время хорошо знакомый ему автобус убойного отдела уголовного розыска остановился совсем недалеко от проходной хлебозавода. Он критически оглядел выходящих из него людей в штатском и резким тоном приказал.

– Старший группы, ко мне!

Пётр услышал команду синепогонника, но не спешил её выполнять.

– Я сказал: старший группы, ко мне! – недовольно повысив голос, повторил команду майор.

– Ты бы сходил, Пётр, узнал бы чего ему от нас нужно, а то потом греха от его ведомства не оберёмся, – тихо шепнул Петру на ухо Жора.

– Видимо, этого товарища на неподкованной кобыле не объедешь, – согласился Пётр. – Ждите меня здесь! Сейчас я выясню, что ему от нас нужно!

Демонстративно не спеша, опер подошёл майору.

– Старший лейтенант…, – начал было Пётр.

– Можешь не представляться! В убойном отделе только один сотрудник с таким лицом, как у тебя! – оборвал его майор. – Так вот, старлей, я считаю, что: взрыв на хлебозаводе – это акт политической диверсии. Виновные люди мною уже выявлены и будут наказаны по всей строгости социалистического закона!

– И кто эти виновные, если не секрет?

– Какой там секрет? Нашему ведомству нечего скрывать, потому что советские люди имеют полное право знать своих врагов в лицо! Или у тебя, старлей, другое мнение?

– Я считаю, что наш народ имеет право знать о своих истинных врагах.

– Ты что это, сомневаешься в компетентности наших органов? – майор недобро прищурился и испытующе поглядел на Петра, но сильный ожог на лице собеседника не дал ему возможности разобрать эмоции собеседника.

– Я не сомневаюсь в справедливости социалистической формы общественного строя, —ответил Пётр. – А вы, майор?

– Ладно, некогда мне сегодня с тобой попусту лясы тут с тобой точить! Как-нибудь потом ещё побеседуем. Мне кажется, что достаточно скоро у нас ещё появится такая возможность. А насчёт врагов народа, устроивших взрыв на хлебном заводе, можешь у его руководства спросить. Но ещё раз повторяю: делать вашему отделу там нечего – это дело политическое и я уже взял его на свой контроль!