— Леонид Макарович… не буду ходить вокруг да около. Я получил ваше письмо. И я оценил по достоинству ваш поступок, поступок честного и идейного товарища, поступок настоящего большевика, болеющего душой за партию, за наше единство.
— Михаил Сергеевич. Я, как честный коммунист, как большевик — не мог существовать в обстановке предательства и интриг, не мог смотреть, как Щербицкий ввел на Украине культ собственной личности, как он избавляется от честных и принципиальных коммунистов, покровительствуя подпевалам и лизоблюдам…
Я поднял руку.
— Мы все понимаем, Леонид Макарович. С товарищем Щербицким отдельный разговор бы и еще будет, а сейчас мы, посоветовавшись с товарищами, предлагаем вам перебраться в Москву на должность заместителем заведующего идеологическим отделом ЦК КПСС. Что скажете?
Кравчук сказать ничего не мог — слова в горле застряли
— Леонид Макарович…
…
— Вы же не хозяйственник. Вы идеолог. На Украине нужен хозяйственник. А вы всегда по идеологической линии шли, никогда никакую хозяйственную единицу не возглавляли, ни колхоз, ни завод. Такой честный, стойкий, принципиальный и идейный товарищ как вы должен заниматься тем, что ему свойственно, тем к чему у него лежит душа и позволяет опыт. А ваши моральные качества и идеологическая стойкость, в которой мы все убедились — позволят вам навести порядок в нашей слегка подзапущенной идеологии, да и вы сможете служить моральным ориентиром для всех членов партии, ее совестью, ее маяком.
…
— Переезжайте к нам, в Москву. Егор Кузьмич сейчас занимается и партийной работой, и идеологической. Не успевает. Пойдете к нему пока замом, будете заниматься идеологией. А там посмотрим, как себя покажете. Думаю, Егор Кузьмич скоро на повышение пойдет, у него работа другая будет — а вы кабинет товарища Суслова займете.
Зачем я Кравчуку такое предлагаю? С учетом того что он враг, лжец и потенциальный сепаратист.
Именно потому и предлагаю, чтобы обезвредить его потенциал вождя сепаратизма на Украине. Он не враг, врагом он станет потом. Пока он просто приспособленец и балабол. Настоящей веры в нем нет, есть лишь начетничество. И предатель еще.
Но ему не занимать умения красиво говорить и моментально перестраиваться. На Украине в 1991 году он и станет президентом ровно потому что сумеет и русских успокоить и крайних националистов не слишком сильно задеть. Если бы тогда во главе Украины встал кто-то из известных диссидентов типа Вячеслава Черновола — никогда на референдуме по независимости не получилось бы 90 %. Голосовали за умеренного и говорливого, умеющего угодить всем и всех успокоить Кравчука — а не за бандеровщину. Кравчук — это и есть украинский Горбачев. С соответствующими результатами хозяйствования — в 1993 году премьер-министр Кучма заявит, что мощь гиперинфляционных процессов в стране такова, что правительство даже не может измерить инфляцию, не говоря уж о том, чтобы ее остановить.
— Ну спасибо
— Пожалуйста. Это за что?
— За то что ты меня все время с какой-то мразью сравниваешь.
— Он не мразь. Он идиот.
— Еще не легче.
Так что пусть говорит здесь, в Москве, а не в Киеве. Говорить он умеет. Станет представлять опасность — отправим послом, да и всё.
— Леонид Макарович…
— Я… согласен, Михаил Сергеевич.
— Вот и хорошо. Сейчас Егор вас с делами познакомит, партбилет ведь с вами?
— Со мной.
— Сразу и на учет у нас встанете.
— А как же… открепительное?
— Открепительное пришлют и с переездом помогут. А пока вам партийное задание, Леонид Макарович. От меня лично. Страна входит в период реформ… экономического ускорения. Здесь у себя мы их называем "Перестройка", так проще. А вас попрошу плотно заняться ревизией поздних работ Владимира Ильича и других товарищей, например, товарища Бухарина. С вас — идеологическое обоснование, прежде всего кооперации и многоукладности экономики. Владимир Ильич к концу жизни стоял на этих позициях, стоял твердо, жаль, что мы это забыли.
Без стука в кабинет вошел Лигачев
— А вот, и товарищ Лигачев. Егор, знакомься — зам зав идеологического отдела, товарищ Кравчук Леонид Макарович, прошу так сказать, любить и жаловать. Знакомьтесь.
— Да мы знакомы. Заочно, правда — сказал Лигачев, рассматривая оппортуниста, скрытого бандеровца и профессионального предателя с близкого расстояния.