Спасти СССР. Часть 2 - [117]
По бытовой технике — Мерлони готов и дальше работать с Пермью.
Отдельно поговорили по водке. Как я уже говорил — антиалкогольную кампанию я зарубил, но предложил повысить цены на водку. Повышение прошло одновременно с разверстыванием участков под ИЖС. Многие ждали худшего — но и Егор и вот сейчас Маслюков доложили одно и то же. Инцидентов нет, пить стали меньше, причем снижение потребления особенно заметно в областях, лидирующих по выделению укрупненных участков под ИЖС. Оно и понятно — мужики занялись делом, землей, стройкой. Не до выпивки. Поступления в бюджет не только не снизились, но и немного выросли. По моему предложению — под Ленинградом готовится площадка под крупнейший в Европе пивзавод.
Вот так вот поговорили про дела, а потом я и спросил
— Юрий Дмитриевич. А вообще, если так, руку на сердце, как думаешь, в правильном направлении идем?
Он настороженно посмотрел на меня
— … Вот ты, производственник. Всю жизнь в оборонке. Сейчас мы все силы бросаем на группу Б. Понятно, что и оборонку не забудем — но мои приоритеты ты знаешь. И вот сейчас скажи, не как начальнику, а как партийный товарищ — товарищу — прав я? Или нет?
Маслюков задумался.
— А знаете, Михаил Сергеевич, я одну вещь вспомнил
…
— Сорок второй это был. Время… сами понимаете, какое времечко было. Я как раз в Ижевске и работал тогда. Давали вал, гнали оружие фронту как могли. Стальной поток[100] это называлось. Понимали все, что недодадим — и завтра фашистские танки у заводских ворот появятся. Как жили…
Маслюков говорил глухо, смотрел в стол
— А как жили. Там соцгород был перед войной построен. Дома — с земляными стенами, это такая технология была. Набивка землей меж двумя деревянными стенами — для тепла. Там и жили, комната на семью. Отстреливать в овраг ходили, берешь два ПТР подмышки — и вперед, до оврага и обратно. А ПТР на фронте два бойца носят. Иногда совсем подростки за станками стояли, подставил патронный ящик под ноги — и работаешь. А отцы на фронте. Бывало, что выздоравливающие раненые с эвакогоспиталей приходили помогать, кому что по силам. Посчитать там…
…
— Так вот, та зима холодной была ужасно. Под сорок. А у эвакуированных что — некоторые в летнем приехали многие ведь говорили — думали, что на пару недель. А тут Урал, холодрыга.
…
— И тут поезд приходит. Валенки, ватники. Потом еще один. Я потом, после войны узнал — Берия это у армии считай, украл и нам отправил. В те времена за это не то, что снять — расстрелять могли, если под горячую руку попал.
…
— Я что, Михаил Сергеевич. Я, в самом деле, всю жизнь в оборонке проработал, не переделать меня. Но я коммунист, партиец. Партия наша — партия народа и как не крути, главное — все равно люди. Если вы для людей стараетесь, о людях не забываете — кто же скажет, что вы не правы? Вчера валенки были, сегодня другое — но суть то та же. И люди все равно добро помнят, я хоть и не получал те валенки — а как в памяти отпечаталось. Сорок лет прошло.
Говорить было нечего. Я протянул руку — и Маслюков пожал ее.
— Не забывай это Юрий Дмитриевич. Нельзя забывать.
Маслюков внимательно посмотрел на меня и со смыслом — кивнул.
04–05 июня 1985 года
Москва
Долго ли коротко ли — а подошло очередное заседание Политбюро, и на нем значился вопрос "о событиях в Грузинской ССР". Именно для этого были приглашены министр внутренних дел и председатель КГБ.
Были и еще вопросы, но все понимали что главный — этот и не уйти от него.
Сказать, что я не готовился к битве… готовился и еще как. Но мне надо было понять и другое — а как могут зацепить конкретно меня.
И ведь зацепили.
Удивление вызвал уже доклад Председателя КГБ. Он, конечно же, не констатировал прямую вину мою или кого-то еще в событиях. Но в нем была чистая, в общем-то, правда о глубокой криминализации грузинского общества, о распространенности цеховиков и деловиков, о смычке криминала, торговли, курортного отдыха. Такого в Кремле еще не говорилось — хорошим тоном было совать голову в песок и делать вид, что ничего этого нет.
И я понял, как будут атаковать — не меня, а реформы. Глупцы. Они говорят правду, а вот выводы из нее — делают откровенно идиотские. Проблема ведь в том, что обычное для человека желание работать на себя и зарабатывать поставлено вне закона. Проблема в том, что вся собственность государственная на бумаге — а на деле она превратилась в квази-собственность трудовых коллективов, которые не отвечают за нее, не вкладывают в нее, не платят налоги — но извлекают из нее незаконный доход. Персонал ресторанов ворует продукты. Швейцары не пускают людей в рестораны и кафе, метрдотели не прописывают людей в гостиницы. Все это, потому что им не выгодно чтобы их предприятие работало нормально. Они имеют на другом.
Но я ошибся в том, кто начнет атаку. А начали ее не Щербицкий и не Романов. Начал ее Гришин. Только потом я понял почему — дедушка старый, ему все равно, он понимал, что ему год — два, и на пенсию. А про хамство Гришина в кулуарах легенды ходили.
Вот и встал Гришин.
— Товарищи — с надрывом начал он — на правах старейшего…
Он споткнулся, покосился на недобро смотрящего на него Громыко и поправился
1991 год, год развала СССР, стал годом триумфа США – на планете осталась одна сверхдержава, и никто не мог поспорить с ее лидерством. Уж точно не Россия, униженная и растоптанная. Казалось, ей никогда не достичь и тени былого могущества. Но американские геополитики просчитались: Россия возродилась слишком быстро, и не в качестве друга – а в качестве врага Америки. Девяностые годы убедили русских в том, что с Америкой дел иметь нельзя, что Америка была, есть и останется врагом. И русские жаждали мести. Расплаты за девяносто первый год.
Страшно потерять близких, но еще страшнее, когда они… возвращаются! Привычный мир рухнул в один миг. Человечество поразила неведомая эпидемия. Последствия ее оказались ужасны. Полчища кровожадных тварей, которые еще вчера были твоими коллегами, друзьями, возлюбленными, соседями и родственниками, заполонили российские города. Москва пала одной из первых. Настал черед провинциальных городов. Жителям Ижевска повезло. Они узнали об эпидемии за несколько дней до того, как она началась в их городе. И успели подготовиться.
Действие романа А. Афанасьева происходит в некой альтернативной реальности, максимально приближенной к политической обстановке в нашем мире каких-нибудь 30 с небольшим лет тому назад. Представьте себе 1987 год, Советский Союз живет эпохой перестройки. Мирный сон советских людей бдительно охраняют погранвойска. Но где-то далеко в мире не всё ещё спокойно, и где-то наши храбрые солдаты храбро исполняют свой интернациональный долг… Однако есть на нашей планете и силы, которые мечтают нарушить хрупкое мировое равновесие.
Надо же было двум столь пламенно ненавидевшим друг друга людям столкнуться чуть ли не нос к носу на далёкой, заокеанской чужбине — и почти в каждом тотчас же взыграло чувство давно забытого долга… Но исполнитель — он на то и исполнитель, что, кроме того, чтобы тупо исполнять, он должен ещё и подумать над методикой исполнения…
Так она начиналась — Холодная война 2 — война нервов, противостояние разведок и технологий… Роман из альтернативной истории демонстрирует всю изощрённость борьбы против Советского Союза нескольких международных разведок. На этот раз было решено разыграть националистическую карту, и на свет были извлечены планы по созданию национальных анклавов. Спецагенты США, Франции, Британии и Израиля снабжают боевиков оружием и деньгами, лелеют планы по взрыву государства изнутри. Роман «Стальное поколение» входит в цикл романов «Противостояние» и является логическим продолжением романа «Силовой вариант».
В этом мире Советский Союз не развалился в декабре 1991-го на 15 осколков и дожил до III тысячелетия. Москва, Киев и Ташкент по-прежнему в одной стране и под одним флагом. А еще СССР остался могучей технологической державой и по праву спорит за экономическое лидерство с США. Вот только не надо думать, что в этом мире нет у Союза никаких проблем, а сотрудники КГБ изнывают от безделия. Никак не окончится афганская война, неспокойно на Балканах, да и на собственной территории. Чего стоит чудовищный теракт, который устроил Осама Бен Ладен в Ленинграде! А значит, у капитана Александра Васнецова и его коллег работы, к сожалению, непочатый край…
Что такое сказка? Это история. История, полная необычного, ужасного и чудесного, заставляющая птицу вашей фантазии расправить крылья и приготовится к полету длиною в одну повесть и… чуть дальше. Потому что, несмотря на все чудеса и небывалые несуразности, сказка несет в себе смысл. Такой старый и знакомый. Несет через века и такие же, но уже забытые, истории. И пусть иногда она бывает страшной, я считаю, что главное, что она должна нести в себе — это крупицу счастья. Настоящего, когда ты сопереживаешь героям и иногда улыбаешься, но сам не знаешь — почему… Я не говорю, что написал хорошую историю, слишком мало опыта.
Что делать человеку, причастному к уничтожению мира, в котором он жил? Тем более не хотевшему причинять кому либо страдания… Произведение о том, как два друга находят вход в древние немецкие подземелья. И весёлые поиски сокровищ перерастают в нечто кровавое. Первая часть романа «Крик в потерне». .
Два друга, два разных пути в незнакомом, странном мире. Одному суждено стать скандинавом, другому славянином – так было и в ролевой игре, в которую они играли дома, на Земле. Но только ли одни они являются реконструкторами в этой новой реальности? И как устроен этот мир? Об этом и многом другом – в заглавном произведении сборника «Реконструкторы», написанном на стыке социальной, космогонической фантастики и стимпанка.Помимо соавторской повести, в сборник вошли по три рассказа (в авторской версии) Ильи Тё («Аврора, жди меня, я иду», «Трубка мира» и «Баллистика Талиона») и Андрея Скоробогатова («Их нет», «Седые небеса Мансипала», «Игрушка на снегу»).
Как вышло, что в XIX веке Россия навсегда лишилась своих земель в Северной Америке? Что это, просчет царской дипломатии или тайна, которую успешно держали «забытой» на протяжении сотни лет? Наши современники Дмитрий и Марго ведут это почти детективное расследование. Головокружительный сюжет в лучших традициях авантюрного, исторического романа, яркие образы, умение автора передать неповторимую атмосферу и аромат далекой эпохи — всё это поможет вам шагнуть в эпоху последних лет царствования императрицы Екатерины II.
Этот сюжет я сочинил в девятом классе! Тогда это была повесть, а герой был школьником и его звали Леонид. Повесть называлась «Лёнька и Цезарь». Но через 32 года героя стали звать Иваном и он стал студентом. Идеи не умирают они живут даже через 32 года!
1812 год, Россия. Французская армия вот-вот будет в Москве. Спасая раненого жениха, русского офицера Алексея Рощина, самоотверженная дворянка Ирина Симеонова тайными тропами везет его в свое лесное имение. Благодарный за спасение, Рощин надевает страстно обнимающей его девушке фамильное кольцо. Но что это? Под рогожей с офицером оказалась не Ирина, а незнакомка, назвавшаяся кузиной Жюли… Конфуз. Правда, Жюли невероятно бойка, ее острый язычок и смелость помогают беглецам уйти от французов. Но откуда она взялась и почему ее горячие объятья так волнуют чужого жениха?..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В момент очередного острого политического кризиса наш современник погибает в США и в силу неизвестных причин оказывается в тушке М. С. Горбачева.