Спасти президента - [71]

— В Чили будет небольшая корректировка ритуала, — извиняющимся тоном проговорил он. — В связи со временным, если можно так выразиться, отсутствием усыпальницы...

— Ну да, верно, — с опозданием припомнил я. — Генерал Аугусто еще жив, цветы класть некуда. Обидно, красивая церемония пропадает.

— Я тут придумал кое-что на замену, — неуверенно предложил Белов. — Часах в двух лета от побережья Чили находится остров Пасхи, а на нем — такие всемирно известные каменные изваяния. Наш Генерал и генерал Аугусто могли бы арендовать «Боинг», слетать на остров и возложить венки к любой из статуй, на выбор... Правда, после того случая в Англии генерал Аугусто больше не рискует покидать свою страну, но эта островная территория — юридически еще в границах Чили. Сложностей быть не должно.

— И кому поставлены эти памятники? — осведомился я.

— Никто уже не знает, — пожал плечами консультант. — Древние они очень, каждому по полторы тысячи лет.

— Тогда не стоит, — подумав, решил я. — Слишком почтенный возраст. Сами ведь мне говорили: «равному — от равного», феодализм и все такое прочее. А наш Генерал значительно моложе.

Белов рукою взлохматил и без того лохматую прическу. Вытащил из кармана очки, нацепил, опять снял.

— Моложе, — после долгой паузы признал он. — Да, в некотором смысле принцип равенства будет нарушен. И как это я сам не сообразил? У меня ведь по аналогичной причине выпали из списка Испания и Ливия. И там, и там по-своему нарушается паритет...

— Ну-ка поясните, что вы имеете в виду, — велел я.

Для меня слово «паритет» означало равное количество ядерных боеголовок у нас и у вероятного противника.

— Недалеко от Мадрида есть приличная гробница, — пояснил Гриша, — бывшего испанского президента Франко. Но он перед смертью успел произвести себя в генералиссимусы, и кортесы это узаконили. Выходит, покойный каудильо теперь старше нашего по званию. Не очень корректно.

— Генералу наверняка это не понравится, — признал и я. — Стало быть, откладываем Испанию до лучших времен. А как там в Ливии... или где там?

— В Триполи имеет место неувязка обратного свойства, — развел руками консультант. — Президент Муамар Каддафи — по званию всего-навсего полковник. К тому же, его политическое лицо многим не внушает...

— Ну и пес с ним, с Муамаром, — без малейшего сожаления отмахнулся я. — Мне тоже не внушает. Вычеркиваем. — Вслед за фамилией ливийского президента я разом вспомнил и физиономию этого волосатика, которую видел в каком-то журнале. С такой гривой на голове носить фуражку — значит, оскорблять военную форму.

Я еще раз окинул взглядом карту с флажками. Все-таки числом их было маловато, а в Азии почти не было. Кругосветка будущего президента получалась скособоченной.

— Имелся еще запасной вариант, на Дальнем Востоке, — заметил Белов, проследив за моим взглядом. — В Южной Корее президентами были целых два генерала, Чон и Ро. Но оба они... как бы помягче сказать...

— Да, знаю. Не повезло им, — признал я. Там, где делают высококлассную радиотехнику, крайне сурово обошлись с бывшим начальством. Невзирая на их заслуги, погоны и мундиры. — Отрыжка демократии, будь она неладна. Они все еще сидят?

Про себя я решил, что Южная Корея будет последней страной, куда Генерал, сделавшись президентом, нанесет официальный дружественный визит. На редкость отсталая республика. Никакой передовой «Самсунг» не может перевесить такого отношения государства к своим высшим военным чинам.

— Их выпустили, — сообщил мне Белов. — По амнистии. Но теперь они не имеют права... — Гришину фразу прервал на середине осторожный стук в дверь секретной комнаты.

Я высунулся наружу. Как я и думал, стучал мой адъютант Дима Богуш.

— Виноват, что побеспокоил, товарищ полковник, — предупредительно сказал он. — Есть свежий факс с Кавказа. Только опять дефектный.

Оставив консультанта сторожить карты с флажками, я быстрым шагом проследовал в комнату к факс-аппарату и там, на месте, изучил бумажку. После часового глухого молчания аппарат связи вновь подал признаки жизни, но опять-таки невнятные. Помехи превратили строчку на листе в абстрактную картинку, где с трудом угадывались лишь первые два слова.

— «Я вам...» и дальше неразборчиво, — произнес я вслух. — Что бы это значило, а, капитан?

— Мне кажется, товарищ полковник, — осторожно возразил Богуш, — это больше похоже на «Я сам...» и дальше неразборчиво.

— Хрен редьки не слаще. — Я бросил лист на стол.

Хотелось бы понять, какие тут были слова, с раздражением подумал я, вновь разглядывая факс. Но еще больше мне хотелось бы знать, какого черта Генерал вообще так долго шастает в горах и не торопится лететь в Москву, на прямой эфир. Полторы сотни чабанов, которых он там сагитирует голосовать за себя, — ничто по сравнению с миллионами телезрителей...

— Вы не засекли точное место, откуда был отправлен факс? — спросил я у своего адъютанта.

— Виноват, товарищ полковник, — смешался капитан Дима. — Мы дали запрос на спутник, но у них там аппаратура старая и довольно низкое разрешение... Точно никак не удалось. Приблизительно это между Кара-Юртом и Гамаль-Галой, где-то недалеко от святого места.