Спасти президента - [65]

— А две тысячи сарделек? — Господин Мешко воздел палец к потолку. — На кой черт вам столько?

Идея перегородить Манежную площадь гирляндами сарделек была еще более гениальной, чем аренда поющих цыган и раздача маркизов старушкам. Однако замысел бездарно провалился. Набежали оголодавшие москвичи и в момент объели мясную цепочку, без соли и гарнира. Поэтому мою прогрессивную предвыборную акцию никто не успел заметить.

— Вы умеете только разбазаривать отпущенные средства, — ядовито заметил презервативный магнат. — Но у нас, между прочим, деньги в огороде не растут.

Это было чистой правдой: деньги у них росли где-нибудь в швейцарских банках.

— Среди нас нет Рокфеллеров. — Табачный король машинально вынул из пачки сигарету своего производства, но вовремя опомнился и вернул ее на место.

Слова господина Чешко тоже были правдой. Ни один самый скупой Рокфеллер не осмелился бы выпускать такую вонючую гадость, как «Московские крепкие».

— Вы обходитесь нам слишком дорого, — скрипнул производитель пирожных. — Нам это не нравится...

Пирожные «Сатурн» тоже мало кому нравятся, с обидой подумал я. Эти «Сатурны» подходят только для ток-шоу Илюшки Милова — метать друг другу в репу.

— ... В общем, вы бросаете деньги на ветер, — сообщил господин Липатов. — С этой практикой пора кончать. Таково наше общее мнение.

— Общее и согласованное, — удостоверил господин Звягинцев.

— Принятое большинством голосов на совете директоров, — подвел черту господин Чешко.

Теперь мне предоставлялась возможность ответить. В порядке плюрализма. Я искоса глянул на недоеденного омара в тарелке и состроил постную рожу.

Только самонадеянные кретины плюют в руку дающего и лупят по зубам дареному коню, напомнил себе я. Фердинанд Изюмов — реальный политик, совсем не кретин. Берет, что дают: с миру по нитке, с паршивой овцы — шерсти клок, суют намыленную веревку — и веревочка в хозяйстве пригодится. Жареный петух в жопу клюнул? Возьмем и петушка, и жопу. Всерьез ругаться с гадами-спонсорами было бы неимоверным дебилизмом. Надо сохранять лицо, избегая сильных эпитетов.

— Понимаю вашу озабоченность, уважаемые господа, — медленно сказал я. При этом я волевым усилием задавил нескольких «скупердяев» и «жаднючих козлов», готовых сорваться у меня с языка. — Однако позволю не вполне согласиться с вами. Полагаю, кандидат в президенты в моем лице вполне окупает вложенные вами средства.

— Неужели? — с сарказмом спросил пирожный босс Липатов, наиболее прижимистый из всей святой троицы.

— Безусловно окупает, — ответил я. — Ну, посудите сами. Когда меня выберут президентом России, каждый из вас приобретет раз в двести больше, чем потратил. Господин Чешко получит от меня Министерство здравоохранения и сам будет решать, полезно или вредно курение для здоровья... Господин Липатов станет, если захочет, министром иностранных дел и сможет продвигать свои пирожные на внешний рынок, хоть на планету Сатурн... Ну, а господина Звягинцева я сделаю министром обороны, торжественно клянусь. Все вы не пожалеете, что связались со мной.

Пока спонсоры переваривали этот монолог, я прикончил последнего из омаров. Мое предложение обеспечило мне еще минуты две спокойной еды. Но не больше.

— Чушь! — сказал, наконец, табачный король. — Какая там победа на выборах? Оставьте эту лапшу для ваших педерастов. Мы конкретные люди, среди нас нет кремлевских мечтателей...

— Вот именно, — согласился император пирожных. — Никто вас и не покупал в качестве кандидата в президенты. Вы всего-навсего наш самый дорогой рекламный агент.

— Самый дорогой и самый бестолковый, — добавил презервативный магнат. — Мои изделия вы, между прочим, раскручиваете архи-скверно.

— Делаю, что могу, — кротко ответил я, стараясь не вспылить. — В детских садах я уже их раздавал, ментам на Рижском рынке дарил пачками, в Госдуме штук сто с трудом, но пристроил. Сегодня в артгалерее на Гоголевском битый час агитировал за ваши изделия. Только что еще не примерял их перед телекамерой.

— За такие деньги могли бы и примерить, — проворчал господин Звягинцев.

По правую руку от меня послышалось сдавленное бульканье. Сашка успела заполировать пятнадцатидолларовое суфле стаканом водки «Astafyeff». Зразы, не съеденные спонсорами, как-то незаметно переместились к ней. Огуречный салат и креветки находились на полпути. Надеюсь, питательный процесс отвлечет эту ненасытную тварь до конца нашей беседы со спонсорами. Пока рот ее занят жратвой, я могу быть относительно спокоен.

— Значит, примерить? — скрипуче хохотнул император пирожных. — А что, это мысль...

Табачный король, не расположенный к юмору, постучал вилкой о край тарелки.

— Времени мало, Изюмов, — суровым тоном произнес он. — Кандидатом вы пробудете еще два дня. Ровно столько вы будете интересны журналистам и ТВ, потом — все. После выборов никто вас не купит, даже по демпингу. И если вы не используете эти дни в наших интересах, последние свои счета оплатите самостоятельно.

— В том числе и счета из «Голубой лагуны», — присовокупил неумолимый господин Звягинцев.

— Их-то — в особенности, — кивнул фабрикант «Московских крепких». — Там за один вечер сумма набегает дай боже.