Спасти нельзя оставить. Хранительница - [14]

Шедшие следом магини, от которых не укрылось ее волнение, не первый уже раз шепотом предложили глоток успокаивающего зелья, прихваченного Санди с собой, но хранительница снова отказалась. Раз дух сказал, что ей должна быть присуща драконья храбрость, значит, нужно ждать, пока она проявится. Ведь проявлялась же у всех поколений ее предков?

– Графиня Леаттия Гардез Брафорт! – зычно выкрикнул дворецкий, и Леа, заученно подтянувшись и гордо откинув назад голову, неторопливо и величественно преодолела последние ступеньки.

– Прошу, ваша светлость, – тотчас оказался рядом с ней Бензор, учтиво подставил локоть и повел хранительницу в сторону властителей.

Высокие гости в ожидании церемонии выстроились полукругом перед небольшим возвышением, на котором стояла тяжелая золотая чаша, прикованная к мраморному алтарю не менее увесистыми цепями. В ней танцевали легкие зеленоватые язычки ритуального пламени, поддерживаемого редкими жертвоприношениями.

Этот алтарь использовали только в самых важных случаях, когда требовалось официально заверить какое-нибудь значительное событие, произошедшее в герцогской семье. Рождение или смерть, помолвку или коронацию. А после угасания источника Кайоры вступали тут и в союз с избранницами.

Десятка два свидетелей чуть ниже рангом – представители самых знатных и уважаемых семейств Югрета – стояли немного в сторонке, замерев безгласными статуями, пока не вполне поверившими, что им довелось присутствовать на такой знаменательной церемонии.

Леаттия не имела возможности досконально рассмотреть толпу знати, нагруженную роскошными букетами и корзинками с лепестками. Но ее взгляд невольно выхватил внушительную фигуру градоначальника, державшего под руку полнеющую жену, подтянутого генерала Рабольда, командовавшего всеми войсками герцогства, и сухого как щепка Швензла, начальника тайной охраны и соглядатаев, такого же неприметного, как все его подчиненные.

Хранительница вмиг припомнила, что именно они руководили ее поисками, и сердце на миг тревожно сжалось, но Бензор тут же крепче стиснул ей локоть, и Леа не успела сбиться с шага. А через несколько мгновений, остановившись перед алтарем, забыла обо всем, разглядев идущего навстречу седовласого служителя.

Дворцовых жрецов принято было выбирать из постаревших монахов или белых магов, и в прежние времена они служили не только богам, сохраняя таинство различных ритуалов, но и помогали запутавшимся в жизненных каверзах и заботах людям. Однако в последние столетия во дворце Кайора служителей не считали сколько-нибудь значимыми особами, допуская лишь к проведению церемоний, но не позволяя вмешиваться в жизнь правителей даже намеками. Они принимали такое отношение с покорной невозмутимостью, но Леаттия точно знала, насколько сильно ошибаются на их счет захватившие власть самозванцы.

Нет, тайн хранителей жрецы не знали, но при этом служили им верно и неусыпно, каждый день утром и вечером записывая на листках грубой, дешевой бумаги все произошедшие в герцогстве наиболее важные события. Затем опускали свои донесения в чашу с ритуальным огнем в полной уверенности, что все написанное останется в вечности. Несведущие считали это действо бредом, глупой шуткой кого-то из древних жрецов, поиздевавшихся таким образом над учениками. Однако все урожденные герцоги Брафортские всегда поощряли и поддерживали добросовестных служителей, при надобности доставая из тайника их подробные отчеты. Только они знали тайну зажженного еще ушедшими драконами огня. Он был иллюзорен и служил прикрытием действующего портала для мелких предметов.

Потому Леаттия и склонила перед старцем голову, мысленно прося прощения за все обиды и века мытарств, когда у жрецов отобрали даже удобные комнаты, примыкающие к тронному залу. Сначала выселили их к слугам в левое крыло, а затем и вовсе в каморку при птичнике.

– Сегодня, в седьмой день первой летней луны, графиня Леаттия Каролина Люсилия Брафорт… – Всем знакомые простые слова звучали звонко и торжественно, отражаясь эхом от высокого потолка и возвращаясь подтверждением значимости происходящего. – …и навеки провозглашается герцогиней Брафортской, получая в том благословение священного огня.

Жрец зачерпнул левой рукой, украшенной широким потертым серебряным ритуальным браслетом, пригоршню зеленых язычков и осыпал ими голову новоявленной герцогини. Публика зашевелилась, готовясь встретить первый взгляд повелительницы восторженными криками и цветами, и который уже раз за день потрясенно замерла, обнаружив, что ритуальное пламя не погасло по обыкновению, а все разгорается, окутывая девушку зеленым покрывалом.

– Что здесь происходит? – рыкнул герцог Овертонский и оглянулся на стоящего за его плечом верного друга.

– Тсс, – одними губами шепнул Зелад, продолжая жадно рассматривать зрелище, не доступное никому из неодаренных.

Священный огонь, почти не имевший магической силы и бывший, по сути, всего лишь результатом примитивного заклинания неугасимости, доступного даже прилежным ученикам, сейчас нежно светился от струящейся по герцогине энергии. Зеладу не требовалось гадать, ради чего язычки пламени окутывают хранительницу непроницаемым коконом, – защитные плетения являлись самой сильной из способностей магистра. И теперь он отлично видел тончайшую вязь мощнейшей защиты, впитывающуюся в роскошное одеяние новой правительницы.