Спасти Феникса - [7]

– Постой, постой! – Сумасброд задыхался от смеха, хватаясь за живот. – Меня сейчас вырвет!

Они притормозили в пьяном наклоне рядом с Па. Он ведь имел все основания веселиться вместе с остальными.

Он даже не снял маски и теперь смотрел назад, на Думосу.

– Ну же, вождь… – начал Сумасброд, однако Па оборвал его.

– Ничего еще не закончено. Плясать будете, когда тела сожжем. – Па свистнул, призывая двигаться дальше.

Негодница передала кошку обратно Фу и покачала головой вслед Па. Ворон снова охватило беспокойство. Сумасброд продолжал тихо напевать, Обожатель через несколько шагов стал ему вторить, но в целом телегу, покатившую дальше, сопровождало молчание.

Разбросанные вдоль дороги хижины и склепы богов постепенно уступили место лесу искореженных, укутанных лишайником деревьев. «Парень из-за моря» затих, сменившись другой песней, еще более громкой и уверенной. Скоро единственным напоминанием о Думосе стали золотистые всполохи над темными холмами да редкие искорки между стволами.

– Здесь.

Голос Па прорезал ночь, отсекая последнюю строчку походной песни. Он воткнул свой факел в мягкую придорожную грязь. Телега со скрипом остановилась. Па снял маску и кивнул в сторону Фу и кошки.

– Нет такой твари, которую нельзя съесть, девочка.

– Это не тварь, она моя, – ответила Фу. – Моя доля причастного.

Па хохотнул.

– Клянусь дерьмом Завета, она твоя, Фу, а вот про твою долю мы поговорим позже. И как же ее в таком случае зовут?

Она вспомнила физиономию управляющего, которого вот-вот могло вырвать, вспомнила танец Сумасброда и ухмыльнулась:

– Блевотка.

– Годится. – Па пригладил ладонью лысину. Все его волосы давным-давно мигрировали на юг, к короткой бороде с проседью. – А теперь давайте-ка займемся мальчишками.

Фу прислонилась к краю телеги и осмотрела два савана, валявшихся среди вязанок хвороста.

– Большие, – сказала она. Принц был почти на год ее старше, и явно эти двое гораздо лучше питались. – Не знаю, хватит ли дров на обоих.

– Вполне, если мокнем их в трупожар, – предположил Подлец, привалившись к телеге с другой стороны.

Теперь Фу мешал только клюв. Она посадила Блевотку на телегу, откинула капюшон, распустила шнурки маски, оставив ее висеть на шее, и провела рукой по стриженным до подбородка черным космам. Какое счастье вдыхать чистый ночной воздух, а не дворцовый фимиам или выдохшуюся мяту маски.

Заразы она могла не бояться. Считалось, что каждая Ворона напортачила по-крупному в прежних жизнях, причем настолько, что Завет покарал их чумой и обрек на искупительное существование во имя обуздания этой болезни. Что, согласно представлениям о грехе, Вороны рождались уже в долгу перед Заветом. Что, пока они не выплатят долг, их не возьмут в новую жизнь.

По крайней мере, так говорили. Фу не знала, насколько этому можно верить. Но жесткая, как железо, правда заключалась в том, что Чума Грешника не трогала только Ворон.

Трупы мальчишек еще не начали смердеть, однако ее по-прежнему передергивало при виде малиновых пятен на саванах. Из всех обязанностей вождя перерезание глоток пугало ее больше остальных.

Она протянула руку и пощупала то, что из двух окровавленных куколок представлялось трупом более благородного происхождения.

– А они настоящие, королевские, Па?

– Только один. Второй – его двойник.

Фу стягивала полотно до тех пор, пока свет от факела не упал на лицо мальчика, словно покрытое пятнами ржавчины. Он как будто спал, и лицо было чуть испуганное. Быть может, когда нож Па коснулся его горла, он еще бодрствовал.

Она скривила губы.

– Так вот как выглядит грешный принц.

Труп мальчика сел.

– Вовсе нет, – сказал он. – Но мне говорили, что я весьма похож.

Глава третья Заветная клятва

Фу вовсе не собиралась бить мальчика, но все-таки ударила.

Кричать она тоже не собиралась, но и крик вырвался, причем исступленный. Что сопровождалось приземлением на задницу, когда она отшатнулась назад и споткнулась. Ругань Подлеца и рык хохочущего Па только добавили ее панике грязи.

Мертвый мальчик высвободил левую руку из бинтов и поморщился, ощупывая челюсть. На его простой рубахе с длинными рукавами запеклась кровь, так что не разобрать было, есть ли там свежие пятна. Фу уже пыталась нашарить первый попавшийся камень, поскольку второй саван тоже зашевелился.

– Вот так, вот так, – приговаривал Па, смахивая с глаз слезы и склоняясь над телегой, чтобы помочь бывшим трупам освободиться. – Вы напугали мою девочку.

– Вы преуменьшаете, – сухо ответил мальчик. Он бросил взгляд на извивающийся под боком саван. – Жас, как твой личный телохранитель, я обязан тебя предупредить… – Он указал на Фу. – Эта из пугливых.

Мысли в опустевшей голове Фу порхали, жужжали и выписывали бесполезные круги. Мертвецы двигались. Мертвецы разговаривали.

Мертвецы не были мертвыми.

– Ай! – Телохранитель соскользнул с телеги и поморщился, когда его затвердевшая от крови рубаха издала треск. – У свиней всегда такая мерзкая кровь! В следующий раз, когда буду разыгрывать свою смерть, выберу что-нибудь поэффектнее. Я слышал, сейчас в моде отравления.

– Па. – Ее голос прозвучал сдавленно. – Мы что, похитили королевичей?