Спасти диплом, угнать дракона - [7]

А потом в окне возникло и лицо двоюродной сестрички.

— Ой, Нари, это ты! А я думала, к Матеушу опять та ненормальная вернулась… — виновато протянула она.

Дальний родственник дяди Морриса Матеуш был заядлым холостяком и дамским угодником, не чурающимся подарков от своих пассий. Одним из презентов был наглый рыжий кот, имевший такую родословную, которой позавидовали бы многие аристократы. От этого и шли все беды: наш порог регулярно обивали кошатницы даже не с просьбой, а с требованием ночи любви. Хорошо еще, что для своих питомиц. Вот и сегодня, судя по всему, утром к нам ломилась одна такая.

Проблема таких нежелательных визитов, как по мне, решалась весьма просто, одним движением скальпеля. Но Матеуш и слышать не хотел о кастрации своего любимца, а мужская часть нашего семейства отчего-то была с ним солидарна, проявив завидное единодушие. В итоге по весне мы слушали по вечерам рев наглой рыжей морды, а по утрам — вой и стуки кошатниц под окнами.

Между тем из недр дома раздался дробный стук, затем в замке проскрежетал ключ, и, наконец, дверь открылась. На пороге стояла младшенькая. Я усмехнулась, бросив взгляд на сестричку, облаченную в ярко-розовое платье, которое было украшено рисунками из черепов.

Двух более разных по внешности «кузин», чем мы с ней, трудно было найти. Тай, яркая брюнетка, расцелованная солнцем до бронзы, с уже начавшими проявляться округлыми формами, была порою сама непосредственность. Несмотря на то что нас разделяла разница в семь лет, по росту мы с ней давно сровнялись.

Я же, светловолосая, сероглазая, тощая, как щепка, пряталась в мешковатых платьях. Вот только характер, увы, под нарядом скрыть было тяжело. И если для большинства я была тихой серой мышкой, то домочадцы знали, что в моем случае внешность не просто умалчивает и слегка обманывает. Она нагло врет прямо в глаза.

Младшенькая вдруг переменилась в лице, вытаращившись куда-то за мою спину.

— А это альв, — вспомнила я. — Он у нас временно побудет, пока Алекс его не заберет, — пояснила я и спросила у Тайти: — Слушай, а ты, случаем, не знаешь, как на дивном языке будет «проходите, располагайтесь»? А то я в академии наречие цвергов изучала…

— Сейчас узнаю. — Тай развернулась и помчалась по лестнице с криком: — Генри, просыпайся! А если не встанешь, я сама тебя подниму! — Юная некромантка, недавно поймавшая свой дар, выражалась отнюдь не фигурально. — Мне срочно у тебя нужно кое-что спросить…

Так и не узнав, как будет звучать перевод приглашения, я просто повернулась к альву, раскинула руки в стороны и продекламировала:

— Добро пожаловать в дурдом. Тебе здесь не рады, но куда деваться.

Ну а какая разница, что говорить, если тебя все равно не понимают? Главное, делать это с чувством. Я делала это с очень большим чувством. Так, что альв разулыбался мне в ответ.

Солнце, шпионом прошмыгнувшее в гостиную, запуталось в кружеве занавесок, отразившись от пепельно-русой макушки гостя. В этот момент Вир показался мне даже симпатичным. Несмотря на заостренные уши, вязь рисунка на скулах и вообще всю свою альвовость.

Он с интересом разглядывал маленькую комнатку. А потом его взгляд остановился в углу. Там, где стояла одна из дядиных статуй. Я на миг замерла, лихорадочно вспоминая, где у нас лежит успокоительная настойка и что я знаю об оказании первой психологической помощи альвам. Поскольку скульптурное изображение «единорог, пронзающий рогом деву, у которой вместо ног были паучьи лапы, а вместо рук — щупальца осьминога» пугало до дрожи и бывалых гостей.

Особенно когда те заявлялись с визитом посреди ночи и натыкались взглядом на композицию, подсвеченную нашим привидением. Йоко, призрак, доставшийся в наследство от четвертой жены, при жизни был троллем, не иначе. Ибо только у этой расы специфическое чувство юмора. Посему гипсовые монстры не просто тускло мерцали мертвенным светом. Нет. Тени за ними еще двигались, отчего конь с девой оживали. Хотя, признаю, в этом был и свой плюс: Йоко таким образом излечил с дюжину дядиных друзей от пагубной страсти к спиртному. Правда, взамен те обзавелись новой — к успокоительным пилюлям. А еще нервным тиком и ранней сединой. Некоторые даже женились с перепугу, но главное — пить же перестали!

Я быстро оценила обстановку, прикинула рост альва и отодвинула стул, чтоб при падении не расшиб голову.

— Можешь кричать, — милостиво разрешила я. — И падать.

Но… время шло, а звука не было. Хотя нет, вру. Был. Восхищенный вздох.

— Eir Ross? — с каким-то недоверием и даже… благоговением протянул Вир, произнося имя дяди на иностранный манер: смягчая первую гласную и усиленно, как змея, шипя удвоенное окончание.

Я печально кивнула.

Тут на лестнице послышались шаги. Уверенно, как буйвол, стремящийся на водопой, топала Тайти. А следом за ней, неохотно переставляя длинные ноги, тащился сонный Генри.

Спустя несколько секунд эти двое оказались в гостиной. Младший близнец отчаянно зевал, был помят и имел впечатляющий засос на шее. Но Тай это ничуть не смутило. Она ударила его по спине, словно выбивала пыльный коврик, изгоняя из оного грязь, а заодно и моль… в смысле, зевоту. А потом с гордостью объявила: