Спасти Цоя - [2]

Вот и в тот, по-летнему теплый, майский вечер, когда я маялся от безделья, бесцельно слоняясь по квартире, привычно думал о них. Недолго посидел за компьютером, но погружаться с головой в паутину Интернета не хотелось, гулять – тоже. Может, почитать? Я был дома один, дядя задерживался на работе. Он – искусствовед, специалист по русской живописи, работает экскурсоводом в Русском музее. Экскурсии проводит в основном для иностранных групп, поскольку в совершенстве владеет немецким, но ему не влом просто побродить по залам или подменить заболевшего коллегу, чтобы провести экскурсию со школьниками. Помню, как он рассказывал про одно внезапное замещение, которое едва не закончилась конфузом: сорванцы-пятиклашки во время дядиных заоблачных разглагольствований о высоком искусстве привязали бечевкой хлястик его пиджака к антикварной вазе, стоявшей на парадной лестнице второго этажа Михайловского дворца… Короче, только хорошая реакция школьного педагога спасла положение – не иначе, это был учитель физкультуры, – но юных экскурсантов дядя с тех пор побаивается. Наши соседи за глаза называют его женоненавистником, но это не так – слабый пол ему интересен, точно про это знаю: в моей маме, например, он души не чаял и детей маленьких любит, – просто в жизни не повезло, не встретил свою половинку, а теперь, видимо, поздно думать о женитьбе – в этом году мы справили его шестидесятилетний юбилей.

Когда хлопнула входная дверь, возвестив о запоздалом приходе дяди, я выглянул в коридор из гостиной и сообщил ему о том, что приготовил отличный грибной суп с перловкой – готовить я люблю и умею. В руках я держал вороненый томик Германа Гессе, который вытащил из книжного частокола на полке за пять секунд до явления моего дядюшки, – «Степной волк». Книгу мне уже давно рекомендовали прочесть знающие люди, включая дядю, да все руки как-то не доходили, хотя она стояла себе на полке – меня дожидалась.

Дядя, сухо сообщив, что сыт и есть не будет, чем меня, понятно, обидел, сразу же уединился у себя в комнате, прихватив с собой целую кипу каких-то умных книг; он такой – книжный червь, с головой погруженный в любимое дело.

Ну а я поплелся в гостиную, по дороге заглянув в оглавление: рекомендованный роман оказался на удивление небольшим и был добит парой-тройкой других произведений, мне дотоле неизвестных. В нетерпении я зашуршал на ходу листами книги – предстояло прыгнуть на страницу 223… и тут мне под ноги спикировала старая открытка необычной квадратной формы. Я поднял ее: оказалось – не открытка, а цветная полароидная фотография – групповой снимок. Посмотрел, пригляделся внимательнее и остолбенел! Этого фото я никогда раньше не видел. На нем был мой молодой папа в красной ветровке, на одной руке он держал двухгодовалого карапуза в синем комбинезоне, то есть меня, в другой – я всмотрелся, и мне показалось, что это – черный томик Германа Гессе (!), а рядом стоял… Ни за что не догадаетесь! Сам Виктор Цой! Надо же, про него говорят – «Человек в черном», а тут он в синих джинсах и светлой куртке. Может, и не он? Я перевернул фотку и увидел размашистую подпись, сделанную белым маркером по черному квадрату оборотной стороны снимка: «Удачи! В. Цой», а внизу, на белой рамке, уже шариковой ручкой и другим почерком, чтобы не забыть время и место: «13.08.1990, Юрмала, улица Йомас, дом 83» и совсем в уголке – время «14:05».

Да-а, дела…

И в это самое время круглосуточно работающий комп дзынькнул, сообщив о том, что в электронный ящик свалилось очередное письмо. Не знаю, чего ради я прервал размышления об ошарашившей меня фотографии и решил глянуть, от кого послание – скорее всего автоматически, согласитесь, что это вполне можно было сделать и позже. Увидев адресата и дату отправки письма, обомлел… потерял дар речи… у меня отвисла челюсть… со мной чуть не случился удар – все вместе и по отдельности! Забыв про Цоя и «Степного волка», я попытался врубиться… Мать честная! Да письмо-то ИЗ БУДУЩЕГО! Отправлено с моего же адреса, под моим ником, то есть самим мной, и датировано годом, когда мне должен был стукнуть девятый десяток – просто охренеть! К письму прилагались три вложения, отображенные в окне браузера декоративной скрепкой – «фенькой», характерной для Hotmail, услугами которой я пользуюсь по привычке всю сознательную жизнь; да, знаю-знаю, это нетипично для отечественного пользователя, ну что поделать, если я – белая ворона. Озадачили меня и четыре латинские буквы, заявлявшие тему: WCTM. Ума не приложу, что бы означал этот буквенный квартет, совершенно ни о чем мне не говорящий. Первое, что я испытал, был испуг – мы все страшимся всего неизвестного, необъяснимого, и я поставил галочку в «квадратике» и отправил сообщение в корзину с прочим мусором и тупо уставился на экран. Сердце отчаянно билось, готовое вылететь из грудной клетки, я с трудом перевел дыхание, еще не осознавая, с чего это вдруг так переволновался? Не прошло, наверное, и минуты, как в папку «Входящие» плюхнулось еще одно письмо – в «теме» стояла строчка-разъяснение: «Дело касается родителей».