Они немного поболтали, а потом Сара тихонько улизнула в другой конец галереи, чтобы немного успокоиться. Судя по всему, Шарлотта с Фредди очень тепло относились друг к другу, и Саре стало немного завидно, когда она смотрела, как они смеются друг с другом. Сара росла одиноким ребенком, потому что мать не хотела, чтобы она приводила домой школьных друзей. Ей хотелось, чтобы у нее был брат или сестра, ведь она не знала, что в Беркшире растет ее сводная сестра, которая была старше на год, и сводный брат, старше ее на три года.
На ее глаза набежали слезы, но Сара быстро взяла себя в руки, когда увидела, что к ней направляется Лайонел. Она осмотрелась по сторонам в поисках Алекоса, но тот болтал с Уорреном Маккаски, и ее сердце глупо взволновалось, когда она подумала, что Алекос специально сделал так, чтобы она могла остаться со своим отцом наедине.
– Сара, я так рад видеть тебя, – тепло улыбнулся Лайонел. – Не знал, что ты встречаешься с Алекосом Гионакисом. Я думал, что ты работаешь на него?
– Я его личная помощница, но недавно мы… мы стали близки. – Она почувствовала, как вспыхнуло ее лицо. Сара не умела врать, но не могла не признать, что благодаря идее Алекоса она смогла познакомиться с братом и сестрой.
– Гионакис – интересный человек. Он разбирается в искусстве, но я слышал, что он безжалостный в том, что касается бизнеса. – Лайонел понизил голос, чтобы его не услышал кто-нибудь из посторонних. – Сара, если бы Джоан сказала мне, что ждет ребенка, я бы помогал ей финансово. Мне очень жаль, что ты росла без семьи.
– У меня есть сводные брат и сестра, которые и есть моя семья. И я бы очень хотела познакомиться с ними ближе, если бы только ты сказал им, что я твоя дочь, – яростно прошептала Сара.
– Я скажу им, когда придет время. Может быть, когда они сначала узнают тебя, им будет легче принять новость, что я однажды изменил их матери. – Лайонел оглянулся и увидел Алекоса, идущего в их сторону. – Гионакис знает наш секрет?
– Да. Но он никому ничего не скажет.
– Похоже, ты любишь его, если настолько доверяешь ему.
Сара лишь улыбнулась в ответ.
– Я же говорил, что мой план сработает.
Алекос знал, что покажется ей самодовольным, но ему было все равно. Он немного выпил и чувствовал приятную расслабленность в теле. Вечер определенно удался. Алекос откинулся на кожаное сиденье лимузина и думал о техасце-миллиардере. Он использовал всю свою силу убеждения, чтобы Маккаски понял, что лучше яхты, чем в «Корпорации Гионакис», ему не найти. Алекос не сомневался, что был близок к тому, чтобы заключить с ним сделку. Он чувствовал вкус победы.
– Теперь Зельда больше не будет докучать мне, – добавил он, чтобы напомнить себе причину, по которой большую часть вечера обнимал Сару за талию. Ее присутствие рядом казалось таким естественным, словно это было ее место.
– Чудесно. По крайней мере, одна проблема решена, – рассеянно бросила Сара.
Алекос вопросительно посмотрел на нее. Сара набросила свое пальто перед тем, как покинуть художественную галерею, но оно было расстегнуто, и Алекос мог видеть верхнюю часть ее груди.
– А есть еще какие-то проблемы?
– Вполне возможно. – Она повернула голову, и Алекос снова почувствовал аромат ванили, исходивший от ее волос. – Алекос, нам нужно поговорить.
Алекос думал о чем угодно, но только не о том, чтобы «поговорить» с ней. Но если бы он поделился с ней своими эротическими фантазиями, она дала бы ему пощечину.
– Пригласи меня на кофе, и мы обсудим, что тебя тревожит.
– Хорошо, – не сразу согласилась Сара. – Но у меня только растворимый кофе. Пойдет?
Когда Алекос вошел за ней в дом, он пожалел о своем предложении. Ему не нравилась растворимая коричневая бурда, которую англичане настойчиво называли кофе. И он не мог понять, с чего вдруг решил выслушивать проблемы ее личной жизни.
Сара провела его в гостиную, а сама пошла ставить чайник.
Алекос никогда не видел более безликой комнаты, чем эта. Безрадостный бежевый цвет мебели наводил на мысль, что человек, выбиравший ее, не получал удовольствия от жизни. Комната оказывала странное давящее впечатление, и Алекос поспешил убраться на кухню.
Сара сняла пальто и в платье казалась яркой бабочкой на фоне стерильно чистого кухонного стола и шкафа с посудой. Она также сбросила свои туфли, и Алекос поразился, какой крошечной она была без своих высоких каблуков. При виде ее обнаженных ног с кокетливым розовым лаком на ногтях его охватило сильное желание. Алекос пытался придумать, что сказать, чтобы взять под контроль свое взбесившееся либидо.
– Почему твоя спальня такая яркая, а остальной дом… – он чуть не сказал «унылый», – какой-то невзрачный?
– Мать не любила яркие цвета. Теперь после ее смерти я могу продать этот дом. Агент по недвижимости посоветовал мне не делать ремонт, потому что покупатели предпочитают делать все сами. – Она поставила перед ним чашку с кофе.
Алекос вспомнил свой предыдущий визит к Саре. Теперь они находились в крошечной кухне, где было тесновато для них двоих, но он и думать не хотел о том, чтобы вернуться в гостиную, которая больше напоминала морг.
Он сделал глоток кофе и постарался не скривиться.
