Спасителей не выбирают - [61]

— Хочу, — не стал спорить он. — Давай не сегодня.

Погода в самом деле не располагала к прогулкам, и теневик, один раз высунувшись наружу, признал правоту спутницы.

— Как хорошо, что ты проснулся, — умиротворенно проговорила Брусника, с умилением наблюдая, как мужчина орудует ложкой, и придерживая перед ним миску. — Теперь мне не страшно.

— Хорошо, — согласился Хар, задумчиво разглядывая шаманку.

Чувствовал он себя вполне сносно. Если сравнивать с первыми днями на диком морском побережье, так вообще отлично. Ноги и правая рука вполне слушались, жара не было, слабость хоть и висела на руках гирями, но вполне подъемными. При этом еще не требовалось задумываться о поисках пищи — горячую, вкусную и сытную еду ему вложили прямо в руки. И это было приятно. Причем даже не столько в бытовом смысле, сколько в том самом, непривычном, как с сапогами.

Впрочем, что с этим делать, Хаггар все равно не знал: простого «спасибо» явно недоставало, а другие варианты в голову пока не приходили. Так что вскоре мысли мужчины свернули к гораздо более насущному вопросу, а именно — к недавней короткой драке. Пищи для размышлений она оставила массу.

Он в любом случае не бросил бы спутницу и не стал бы рассматривать вариант просто уйти, не мешая охоте зверя: Хар никогда не оставлял своих и изменять этому принципу не собирался. А вот желание вступиться за нее оказалось внезапным. Не то чтобы тревожный, но неожиданный и весьма характерный признак; кажется, за несколько дней маг успел не только привыкнуть, но и всерьез привязаться к рыжей дикарке. Впрочем, неожиданный ли? Все это время он провел рядом с ней неотлучно. Она же отнеслась к своей находке с непривычной теплотой, доставила много приятных минут и при этом умудрилась ни разу не вывести из себя, а последнее дорогого стоило. А еще не стоило забывать, что Брусника — вообще первый человек за последние годы, который вдруг оказался в его ближнем круге, избавив от пресловутого одиночества.

Понимая, что мысли начинают сворачивать в совсем неконструктивное русло, мужчина предпочел усилием воли вернуть их на путь истинный и сосредоточиться на куда более важном. А именно — самом белом звере.

Хар оценил иронию судьбы и точность шаманов, так метко сравнивших эту нечисть с самим Хаггаром. Вот уж действительно, общего у них много, на взгляд жителя этого мира — так даже очень много! Как минимум тот факт, что странный хищник с чрезвычайно прочной защитой от теневой магии был пока единственным существом, в котором эти силы проявлялись явно.

И в свете этого открытия недавние предположения про некую катастрофу, изменившую окружающий мир, казались особенно правдоподобными. Теоретически возможно, что белый зверь появился в этом мире в его нынешнем виде, где теневые грани дара спаяны в статичную скорлупу, но верилось в это слабо. Откуда бы взяться подобному чуду, если магия почти не проникает в мир? Случайная мутация, которая вдруг оказалась очень живучей? Сомнительно. Если у него возник механизм защиты от теневых граней дара, значит, эти чары когда-то на него воздействовали, а сейчас они точно на такое не способны.

Правда, что делать с этой информацией о возможной катастрофе и о природе белого зверя, Хар пока не знал. Но запомнил, как и еще один простой вывод: там, где есть один зверь с необычными свойствами, вполне может найтись и другой.

Мысли женщины же были куда более простыми, приземленными и очень оптимистичными. Тайны прошлого шаманку совсем не заботили, куда сильнее ее интересовало здоровье мужчины. И то, что он не просто очнулся, но уже начал сопротивляться лечению и рваться на волю, было хорошим признаком: значит, стремительно поправляется и неплохо себя чувствует. А еще Руся очень надеялась, что теперь, рядом с ним, ей будет не так страшно спать.

Намазав Хаггару плечо — он морщился, но не сопротивлялся, — Брусника предложила укладываться спать. Пациент опять не стал возражать, но, когда шаманка, укрыв его своей накидкой, начала пристраиваться на земле возле лежака, мрачно осведомился:

— Что ты делаешь?

— Нужно следить за костром, не хочу тебя беспокоить, когда буду вылезать, — объяснила она.

— Иди сюда.

— Но…

— Иди. Сюда.

Женщина решила проявить благоразумие и не вступать в спор, осторожно пристроилась на краю лежака и через пару мгновений оказалась стиснутой в охапку Харом. Бесспорно, так было гораздо уютнее и приятней, но…

— Костер же потухнет. Там сыро, сложно будет опять развести, — осторожно заметила она.

— Разберусь. Утром, — коротко отмахнулся Хаггар, и Руся окончательно сдалась. Способности мужчины по части добычи огня вызывали у нее сомнения, но высказывать их сейчас вслух она поостереглась. Ну и, кроме того, в его объятиях действительно спалось лучше.

А утро началось с приятной новости: распогодилось, дождь наконец-то стих, и сквозь облака проглянуло солнце. Поэтому теневику даже не пришлось задумываться над исполнением собственного обещания и способами просушки дров доступной ему магией, он просто воспользовался уже опробованным методом.

Брусника, не видевшая процесса создания прошлой линзы и ничего не понимающая в законах оптики, наблюдала за действиями Хара завороженно, открыв рот. Как он, тихо бормоча себе под нос какой-то заговор и сосредоточенно хмурясь, рисовал на твердой утоптанной земле странные символы. Как потом водил над кострищем руками, как развел ладони — и через несколько мгновений от ветки повалил тонкий дымок, а вскоре на ней заплясал первый огонек. Левая рука пока слушалась очень плохо, и Хаггар морщился при каждом неловком движении, но Руся не стала напоминать ему о ране и необходимости сохранять ее в покое — бесполезно.